Дневник 1931-1934 гг. Рассказы - [176]
— Только не отправляйте меня в больницу, — захныкала Мышка. — Мать узнает. Это все случилось, потому что вы уехали, а мне одной было страшно по ночам. Я так боялась этих людей под мостом, что позволила своему парню оставаться здесь. Все это и произошло, потому что мне было страшно.
Да, все так и случилось. В страхе она юркнула в мышеловку, и пружинка щелкнула. Вот такой оказалась ее любовь: с перепугу, тайком, во мраке.
— А по правде сказать, мадам, ничего хорошего в этом и нет. Столько неприятностей потом! Влипнуть, как я сейчас, и чего ради? Не стоит овчинка выделки.
— Лежи спокойно. Я приду к тебе попозже, посмотрю, не поднимется ли у тебя температура.
Через пару часов Мышка позвала меня: «Так оно и есть! Началось, мадам, началось!»
Да, температура у Мышки поднялась, ее лихорадило. Стало ясно, что инфекцию она все-таки подцепила. Но никто из врачей не захотел прийти на нашу баржу. Как только узнавали, в чем дело, наотрез отказывались. Тем более ради прислуги. Слишком часто это случается, пора бы этим девицам, говорили врачи, научиться быть осторожными.
Я пообещала Мышке, что поговорю с ее сестрой и смогу привести убедительные доводы, если Мышка согласится отправиться со мной в больницу. Она согласилась, и я сказала, чтобы она собрала свой чемодан. При упоминании о чемодане Мышка побледнела. Она лежала неподвижно и смотрела на меня еще более испуганными глазами, чем обычно. Но я вытащила из-под кровати чемодан и положила его рядом с нею.
— Скажи мне, где твоя одежда. Потом тебе нужно взять мыло, зубную щетку, полотенце…
— Мадам… — начала Мышка и запнулась.
Потом открыла ящики ночного столика возле кровати и вывалила передо мной все вещи, которые я уже несколько месяцев считала потерянными: мыло, мою зубную щетку, полотенце, одну из моих шейных косынок, пудреницу. Так много было всякой всячины, что мне стало смешно. А с полки свисала одна из моих ночных рубашек. Я сделала вид, что ничего не заметила. Мышкины щеки пылали огнем. Она заботливо упаковала свой чемоданчик. Уложила письма своего молодого человека, свое шитье. Потом попросила меня найти книжку, ее она тоже включила в число необходимых вещей. Это оказалось «Детское чтение». Мышка вконец истрепала первые десять страниц с историями про козочек, коровок и лошадок. Она, должно быть, перечитывала каждую страницу по многу раз — так они были замусолены и посерели, как и ее комнатные туфли. Я сказала Мышке, что у меня есть для нее новые туфли. Мышка потянулась за своим кошельком, спрятанным под матрацем.
— Бог ты мой, неужели никто никогда не делал тебе подарков?
— Нет, мадам.
— Ну, хорошо, а если бы я была бедной и больной, разве ты не подарила бы мне пару шлепанцев, раз они мне были нужны?
Эта мысль вконец перепугала Мышку. Такая перемена ситуации никак не укладывалась в ее мозгу.
— Это не одно и то же, — проговорила она.
По сходням Мышку подняли на руках. Она выглядела совсем маленькой. Но настояла, чтобы на нее надели шляпку, ее воскресную шляпку, извлеченную из вощеной бумаги, и мышиную крохотную горжетку, хранившуюся там же.
В больницу Мышку не взяли. Отказались от нее.
Какой доктор наблюдал ее? Никакой. Она замужем? Нет. Кто вытравливал плод? Она сама. В это они явно не поверили и посоветовали мне поискать другую больницу. Мышка истекала кровью, лихорадка пожирала ее последние силы. Я повезла ее в другую больницу. Там Мышку усадили на скамью. Она крепко вцепилась в свой чемоданчик, а к ней снова подступили с вопросами. Откуда она приехала? К кому в Париже в первый раз поступила на место? Мышка покорно отвечала. А потом где служила? Она не могла вспомнить адрес. На этом месте допрос застрял минут на десять. А перед этим? Мышка снова ответила. Одну руку она крепко прижимала к животу.
— Она уже потеряла много крови, — не выдержала я. — К чему столько вопросов?
Хорошо, раз уж она не может вспомнить третий адрес, может быть, она вспомнит, где она работала после этого? И как долго? Каждый раз два года. Почему? — удивился человек за столом. Словно то, что она не задерживалась дольше, было в высшей степени подозрительным. Будто она была почти уличенной преступницей.
— А может быть, это вы производили аборт? — вдруг повернулся ко мне врач.
Женщина, истекающая кровью на больничной скамье, ничего для них не значила. Эти округлившиеся мокрые глазки, кусочек потертого меха вокруг шеи, панический страх, переполнявший ее. Новехонькая воскресная шляпка и драный чемоданчик, перетянутый бечевкой. Засаленный кошелек и солдатские письма между страницами «Детского чтения». Даже ее беременность, новая жизнь, зародившаяся со страху, во мраке. Панический прыжок маленького зверька прямо в капкан.
Время старьевщика
Город спит на правом боку и вздрагивает, если привидится что-то очень страшное. Негромкое похрапывание тянется из дымоходов. А ноги города торчат наружу — облака не смогли их укрыть до конца. Облака — в дырах, и оттуда летит на город белый пух. Город спит, и его мосты расстегнулись, как пуговицы на воротнике, чтобы дышалось легче. Где-нибудь зажжется свет лампы, и город скребется и почесывается, пока свет не исчезнет.
В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США: роман «Шпион в доме любви» и ряд новелл под общим названием «Дельта Венеры». Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США. А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель.
Известную американскую писательницу Анаис Нин часто называют «Эммануэль от литературы». На самом деле произведения А. Нин выходят за рамки столь упрощенного подхода: ее проза психологична и возвышенна, она раскрывает тонкий внутренний мир необыкновенных женщин, стремящихся к любви.
«Эта женщина всегда выглядела так, будто хочет вас о чем-то попросить, — а если вы откажете, она заплачет…»Фирменный стиль Анаис Нин не смог повторить никто, для этого пришлось бы прожить еще одну ее собственную жизнь.Жизнь, которая давно превратилась в легенду.
В основе этой книги — откровенный, чувственный дневник Анаис Нин, история ее отношений с Генри Миллером и его женой Джун. Это история внутреннего освобождения и раскрепощения женщины, отказа от догм и стереотипов.Книга легла в основу знаменитого фильма Филиппа Кауфмана «Генри и Джун» с блестящими Умой Турман и Марией ди Медейруш в главных ролях.
Эротика Анаис Нин — это прежде всего мир чувств — красивых, грубых, завораживающих и пугающих одновременно. Но это также и описание богемы Парижа и Нью-Йорка, это художники и их натурщицы, это бродяга — гитарист, сбежавшая из дому девочка — подросток, дикарка из джунглей, и снова — художники, манекенщицы, бродяги — мир беспечный, свободный, открытый любви и приключениям.Произведения писательницы — романы, рассказы, стихи — переведены на все европейские языки. Однако читающим по-русски только теперь впервые предстоит познакомиться с околдовывающим миром эротики Анаис Нин.
В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США роман «Шпион в доме любви» и ряд новелл под общим названием «Дельта Венеры» Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.
Генри Миллер – классик американской литературыXX столетия. Автор трилогии – «Тропик Рака» (1931), «Черная весна» (1938), «Тропик Козерога» (1938), – запрещенной в США за безнравственность. Запрет был снят только в 1961 году. Произведения Генри Миллера переведены на многие языки, признаны бестселлерами у широкого читателя и занимают престижное место в литературном мире.«Сексус», «Нексус», «Плексус» – это вторая из «великих и ужасных» трилогий Генри Миллера. Некогда эти книги шокировали. Потрясали основы основ морали и нравственности.