Дневник. 1923–1925 - [76]
Начал акварель дов[ольно] большого размера. Ранее утро, вдали костер, мальчики около него, вдали, пас[утся] лошади. Туман над водой в ельнике, светляки, береза с силуэтной листвой.
Обедали у Р[ахманиновых]. Праздновался его день им[енин] и рождения (2-й [раз], опять). Были: оба Зилоти, Коханские, Трутнев, Животовские. Обед вкусный, но я мало ел, пропустил омаров и ростбиф. Я сид[ел] между Кл[еопатрой] и Танечкой. Кл[еопатра] принесла мне опять розу. После обеда все [играли] в покер. Я, Танечка и Коханская в гостиной слушали Маккормака и Шаляпина в Victrola’e[1906]. Было скучно и вяло, хотелось домой и спать; приходил Женя, немного развлек скуч[ающую] Танечку. Рад был, когда в 12 можно было уехать. Читал «Prom[essi] sposi»[1907].
5 [апреля], воскр[есенье]
Утром приехал друг Сомовых из Pittsburgh’a Лавр[ентий] Мих[айлович] Колесников[1908]. Я работал до 2-х часов. Поехал в конц[ерт] Яши Heifetz’a, на кот[орый] пригласила меня Изабелла. Сидели с ней в ложе 1-го яруса. Игра его — perfection[1909].
Бесподобно: chacona Баха и Соната Бетховена C minor. Потом совершенная игра сольных, незн[ачительных] вещей — мне надоело, т. к. не люблю виртуозов, в особ[енности] скрипачей.
Домой, у нас обед, Животовские и Колесников, я съел кусок пирога, потом стал одеваться во фрак. К 8-ми к Steinway’ям к обеду. Челов[ек] 20 народу. Все Рахманиновы (5 чел[овек]), пианист Cortot[1910], W. Landowska, фр[анцузский] консул, две мол[одые] девицы или дамы и неск[олько] пожилых мужчин. Я сид[ел] между Танечкой и старой евр[ейкой]-вдовой, кот[орую] встречал на чаю у Рахм[аниновых], очень любезной, — гов[орил] с ней о Диккенсе, Теккерее, Conrad’e и Balzac’e. Она мне сд[елала] б[ольшие] комплименты относ[ительно] моего англ[ийского] языка.
С Wand’ой немного погов[орил] перед обедом: она удивлялась, что я у нее не был, и объяснила мне, что я из-за ее tristesse[1911], верно, не хотел тревожить, иначе она бы m’en voudrait[1912]; я сказал, что это так и что я был очень болен. Она сидела вдали от меня, ряд[ом] с M[iste]r’ом Steinway. Mrs. [Steinway] очень благообразна и любезна. Обед вкусный: vermouth аперитив, суп, мал[енькие] форели колечком, какие-то вкусные чиненые птицы (голуби?) с горошком, спаржа с мал[енькими] бутербродами, мороженое с Виктор[ией] и битыми сливками, tea[1913], белое вино, шампанское и коньяк (посл[едние] два нехорошие). Танечка была мила и немного мандила со мной.
После обеда сейчас же entertainment[1914] — молодой фокусник и отгадыватель мыслей — жуликоватый прощелыга, развязный, с гнилой улыбкой. Он был замечателен: угадывал карты, фразы и слова в запечат[анных] конвертах, задум[анные]
цифры и т. д. Рисовал на гриф[ельной] доске раньше то, что должны были нарисовать из публики. Но меня это не удивляет и не занимает. Я рад был, что можно было сидеть спокойно и не разговаривая в последнем ряду рядом с мол[одым] Волконским. У него была помощница, Miss Spencer, на вид — утомленная девица.
После фокусов сейчас же подали пиво и сельтерскую (я ее [пил],) и сейчас же мы разошлись.
На ночь читал «Promessi sposi». P.S.
6 апр[еля], понед[ельник]
Чудное письмо от Анюты. Работал с утра и до ночи. Заходил на час Н. Н. Коротнев, и я при нем работал. После обеда пришел Яковлев, сидел часа два и гов[орил] об автомоб[илях] и аэропланах, что для меня скучно — я вышел только к чаю.
7 апр[еля], вторник
Письма от Мифа с опис[анием], как он устраивает свое имение.
Работал до 6-ти. Женя мне сегодня записал каюту в 142 д[оллара] на New Amsterdam 23 мая (с Рахманиновыми). Веч[ером] в Imperial Theater[1915] — нас пригласили Рахманиновы. Оперетта «Rose-Marie»[1916], очень забавная, масса красивого, и чудно
исполненная. Восхит[ительные] комики W. Kent и Dorothy MacKaye, индианка-танцовщица Pearl Regay — чудная, волшебная женщина, красавец Dennis King — герой и музык[альная] героиня Mary Ellis. Забавный толстяк-комик Arthur Deagon.
Муз[ыка] Rudolf’a Friml’я[1917] и Herb[ert] Stothart’a[1918]. Я, Елена, С[ергей] В[асильевич] и Нат[алья] А[лександровна] сидели вместе, Женя с молодежью — ближе. Потом заходили [пить] рефрешментс[1919], я — orangeade[1920]. После чая дома сразу лег спать и чудно проспал ночь.
8 апр[еля], ср[еда]
Кончил к часу акварель: она чистая, без гуаши, вышла сухая и не тонкая, не выразительная, хорош только сюжет. После записывал в эту тетрадь за несколько дней. Читал Book — Magazine Section из N[ew] Y[ork] T[imes]: «Man Turns Once More to Rainbow»[1921], «Again Victoria Becomes an Issue»[1922], «Poe’s Mother’s Grave»[1923], «The Leaning Tower of Pisa»[1924]. Ждал Танечку и князя, чтобы ехать в музей. Они приехали с Капустиным слишком поздно, и мы решили не ехать. Показывал свою акварель.
Пришла Елена, пили чай, показывал фото с Мефодия — он ей понравился.
Часов в 5½ пошел гулять по набережной до парка Fort Washington[1925], там шел по обрыву [по] тропинке. Видел, как при мне зашло солнце за противоп[оложнные] скалы. Тепло и прекрасно. Грустные мысли. Все еще беспокоюсь… Гулял часа полтора. После обеда спал до 10-ти. Вырезывал картон и читал статьи из N[ew] Y[ork] T[imes] Book Review. Потом «Убийство царской семьи» Соколова. Вернулась Елена, веселая, и не рассказала, где была, — довольно таинственно. До 5-ти ч[асов] утра читал об убийстве. Юровский, Медведев
