Дневник. 1923–1925 - [61]
Музыка: соната Бетховена (Белоусов и Боровский), виртуозная, но неприятная для меня игра национ[альных] арабских напевов, ис[полненная] на лютне арабск[им] принцем. Боровский игр[ал] Баха (что-то для органа), потом «Карнавал» из «Петрушки» и неск[олько] юморист[ических] фр[анцузских] вещей. Я устал, мне надоело, и я ждал момента уйти. Получил приглашения: от Фонарёвой, Смирновой и Аслановых. Проводил Беллу до дому. Веч[ером] давали пунш, чай, сандвичи, водку и т. д.
14 янв[аря], среда
Встал с головн[ой] болью, хотя пил очень немного, но, верно, гадкий stuff[1562]. Получил письмо от Браил[овского] с просьбой сег[одня] приехать. Писал руку Т[атьяны] С[ергеевны]. Невероятно гадко. Забавлял ее тем, что у меня все время падало мое сооружение[1563]. К 3-м в Red Cross[1564], гов[орил] с Kellock’ом и Браиловским.
Продали на 700 д[олларов]. Был около часу; там читал рецензии. Потом к рамочнику Oesterreich’y[1565].
Домой. Пил кофе. Лежал, но не мог заснуть. Получил билеты от Ландовской без письма. После обеда звонил Colby, кот[орая] меня вызвала днем. Оказалось, зовет в суб[боту] к знакомой на Зулоагу[1566].
Вечер[ом] приехали Кл[еопатра] М[атвеевна] Жив[отовская], Т. С. Р[ахманинова], Капустин, Коротнев и, позднее, Самойленки. Было довольно приятно, вкусный thé orné[1567]. Танечка, как всегда, молчала. Женя проявил фотографии, и они вышли забавны. В 2 ч[аса] лег спать. P.S.
15 янв[аря], четв[ерг]
Ровно год, как я приехал сюда. Дописал руку Т[атьяны] С[ергеевны]. Она была со мной чрезвычайно мила. Писал, сидя на полу на подушках. К концу сеанса приходила Елена, очень одобрила портрет. Завтракал hot dogs[1568] с кап[устой] и карт[ошкой] и слад[кими] блинчиками с Е[леной], Т[атьяной] С[ергеевной] и Нат[альей] А[лександровной]. Потом еще писал немного. Получил письма от Мифа и два от А[нюты].
Домой. Болела голова. Лег и спал. До обеда. Обедал с нами Алекс[андр] Афан[асьевич] Тр[утнев]. Потом с ним поехали в театр The Playhouse. Давали идущ[ую] 12-й месяц комедию «The Show-Off» by George Kelly[1569]. Мало понял: скоро говорили на тип[ичном] нью-уоркском слонге[1570]. Очень хорош в гл[авной] роли J. L. Bartels, хороша мать и др[угие] меньшие роли. Комедия хороша. С нами были и Животовские. Из театра с ними в Moscow Inn., мрачное, неуютное и обдирающее [заведение]: за 5 ст[аканов] чая, 2 бутерб[рода] и 3 куска пирожного — 6,75 д[оллара].
Пели под цыган дама и баритон, старый.
16 янв[аря], пятница
Серый, дождливый день, грязь, надо было одеть даже калоши. К половине 12-го поехал к Рахманиновым. Танечка с матерью вчера поехали в Вашингтон на конц[ерт] отца в White House[1571]. Т[анечка] набила подушкой платье и посадила его на диван.
Переписывал платье по нарисов[анным] раньше складкам. Работал до 3-х. Было темно. Puff был все время со мной. Оттуда поехал к рамочнику; во франц[узской] книжн[ой] лавке купил две подержан[ные] книги: «Mérimée et ses amis»[1572] Au[gustin] Filon’a и «Suzanne et le Pacifique»[1573] J. Giraudoux. Потом к Брентано, купил Елене в подарок «Journal d’une femme de 50 ans»[1574] в переплетах за 8 д[олларов]. Домой после 6-ти.
Шуба промокла. Подарил книгу Елене — она больна и не выходила. После обеда вместо нее на конц[ерт] W. Landowsk’ой поехал со мной Женя. Ландовская играла и на harpsichord’e[1575], и на рояле музыку XVII и XVIII века. Неплохо, но харпискорд надоел. Сама она на вид еще отвратительней, глупое, со всех сторон длинное, леж[ащее] на полу платье-капот из коричн[евого] бархата и что-то вроде туфель-шлепанцев.
Рекламистка — устроила Polish children’ов[1576]. В антрактах выползли две девочки с корзиной цветов, одна — в голубой конфедератке, другая — в крестья[нском] польск[ом] костюме, и она их целовала и за руку подводила к рампе.
После конц[ерта] долго ждал в артистич[еской], пока не могшая оторваться от bis’ов не выползла Ванда. Я ей сказал ей соболезнование по пов[оду] смерти еематери. Она сказала мне, что я мало изменился, а на ее вопрос, как она, я ответил: «Pas assez»[1577] (нечаянно вырвалось!). Сказала, что надо увидеться, и приглашала днем в среду или четв[ерг], и просила сговориться со своей секретаршей. Была окружена старыми поклонницами, кот[орые] ее чмокали, была рассеяна и кривлялась, [пытаясь казаться] усталой и томной. Сказала: «Je me souviens des temps passès, du petit dessin que Vous m’avez donné»
