Дневник. 1923–1925 - [43]

Теперь ей 13 лет.

4 июня, среда

Утром с Женей поехал в downtown[1036]: сначала брать билеты на «Левиафана»[1037], потом в Custom House[1038] платить income tax[1039] — всего 17 д[олларов] 50 с[ентов].

Потом в контору на Liberty St[reet]. Телефонировал Браиловскому. Тот назначил для свидания рестор[ан] италь[янский] на углу 14-й [улицы] и 2^nd Ave[nue].

Советовал начать хлопотать о продлении отпуска не сейчас, а когда уляжется неблагопр[иятное] для нас впечатление, т. е. осенью, и обещал свое тогда содействие. Был любезен и долго разгов[аривал] со мной о живописи, прося моих объяснений относ[ительно] новых течений — всех «-истов». Отчасти разгов[ор] был полемический, для меня неинтересный, длился он часа полтора. Я отказался от завтрака, как он меня ни уговар[ивал], сказал, что только что lunch’ировал и выпил кофе. Оттуда на Union Square, нашел лавочку одних штанов, купил пару черную за 6,95 и белую за 2,50. На bus’e к J. Keim’у — продал 3 Мифиных бримбориона[1040] за 60 долл[аров]. Заходил еще в 10 cents store[1041] за носками и проч[им]. Вернулся усталый почти к обеду. Вечер почти весь посвятил уборке и разборке вещей; купил себе dust trunk[1042], сдирал холсты с подрамков, связывал рамы и т. д., и т. д. Лег в 5 часов.

5 июня, четв[ерг]

Утром ездил к P. Juley’ю снять 4 картины. К 2-м часам домой. Приехала Софья Ал[ександровна]. Потом опять до вечера уборка.[1043] Взял ванну и сбрил себе усы, плохо обрезанные; стало хуже, и я похож на евнуха. После обеда пришли наши жильцы Алексеевы, мать принесла акварели своей дочери мне на показ, я их не одобрил, т. к. хлам любительский. У дамы вдруг заболела голова, и она легла у Е[лены] К[онстантиновны] на постель. Женя шутил, [будто она это сделала,] чтобы испробовать постель, я — от coup de foudre[1044]. Звонил Перцов, пригласил к половине 10-го встретиться у ferry[1045], чтобы ехать в Palisades Amusement Park[1046]. Поехал. Он, его жена и молодая девица Ольга (?). Там бродили, смотрели. Перцовы катались с гор. Я ездил с ними по каналу в лодке — почти все время в темноте — это устроено для good time’ов[1047], — кое-где лубочные скульп[туры], фигуры, потом вдруг панорама Венеции. Без Überraschungen’ов[1048]. Видели красивый фейерверк.

К 12-ти поехал к ним, пили cocktail, смотрел его [Д. П. Перцова] снимки фотографий. Домой вер[нулся] около 2-х с половиной, т. к. еще…[1049]

6 июня, пятница

Утром с Женей возили в наш склад на 57^th и 7^th Avenue картины и рамы. Вернулись и снесли на 141-ю Еленин портрет, в кв[артиру] Малышевичей, где его повесили в раме от Женьк[иного] портрета. Еще убирались дома. Поехали на дачу. Завезли мои вещи в office на Liberty St[reet]; потом на ferry[1050]. Ехали (без О[льги] Л[авровны], кот[орая] уехала гостить) с 2-х до 7-ми. Считая город, ферри и т. д. По дороге ели hot dogs и пили кофе. На даче Highlands все изумительно: место, сад с зел[еным] газоном до сам[ой] террасы. Комната чистая, уютная, великол[епно] меблированная. После обеда смотрел library[1051], но не нашел ничего особ[енно] интересного.

Я живу во 2-м этаже, в боль[шой] комнате на 2-спаль[ной] постели. Вид с террасы, увитой ползуч[ими] розами, на море-океан и Европу, через полоску Sandy Hook’а.

Спал отлично, под удары грозы и молнии.

7 июня, субб[ота]

Утром после кофе один бродил по лесу сзади нас, дошел до маяка и бродил дальше около часу с половиной. Вернулся к обеду к 12-ти ч[асам]. Приехали Гришковский и Виноградов. Совершили с ними чудесную прогулку к «запущенной усадьбе» и «в Швейцарию»; здесь места изумительно красивы. Лежали под дубом на большой поляне, покр[ытой] ромашками. К 5-ти вернулись встречать жену Гришков[ского]. Пили чай. Болтали до ужина. Я дремал на couch’e[1052] на балконе.

Ужин, после кот[орого] сидели на 4-мест[ном] диване-гамаке. Смотрел на море; темнело; горела яркая звезда. Пошли в темноте к маяку. Виногр[адов] расск[азал] интер[есный] случай убийства в Москве од[ним] прис[яжным] поверенным.

С площадки lighthouse’a[1053] смотрели на океан и Coney Island. Пил чай; я переел за весь день. Пошли играть еще в уличную рулетку. Я проигр[ал] 35 cent’ов. Лег в половине первого. Не сразу мог заснуть — перегулял. День был теплый — glorious[1054].

Должен был бы радоваться природе и красоте — но l’ennui commun и une âme bien née[1055]! Все в цветах.

8 июня, воскрес[енье]

Встал в 9. В комнате на кухне был breakfast[1056]. Погода серая, и собир[ался] идти дождь. Пошел гулять один, забрел в покинут[ую] усадьбу и на разлом[анной] скамейке над водой писал в эту тетрадь. Приехал Грабарь, писал этюд сада, очень неверно и скверно — сделал себя, а не природу. Пошел дождь, и была над садом чудная радуга. Вечер[ом] простился с Грабарем и Виногр[адовым][1057] не очень нежно, но вежливо и любезно. Грабарь просил меня оправдать его в глазах парижан — гл[авным] обр[азом] Гиршманов. Пока они веч[ером] играли в карты, я читал «The Last days of [the] Romanovs»[1058].

9 [июня], понедельник

Весь день гуляли. Были на вершине холма на желтом песке. Было жарко, мы украсили себя листьями, как балетн[ые] сатиры. Читал о Романовых.