Дневник. 1923–1925 - [108]

Весь день околачивался Шевич — <кретин — зачеркнуто> пошляк, дурак, словесный понос, скупердяй и циник, глупая рожа. Написал вечером письмо Володе в Basses-Pyrénées.

День чудесный и ясный.

4 сент[ября], [пятница]

Рано утром уехал Шевич. Перед отъездом его убили нашу милую утку (и курицу), купленных им. Он ходил смотреть на экзекуцию или даже сам убивал их — не знаю. При этом веселился и пошло балагурил. Мне было жаль нашу утицу и противно, когда ее ловили и она кричала. Весь день писал лоб и волосы. Стало чуть-чуть лучше. Вечером дал 2-й урок молод[ым] людям, диктовку на неприличную тему: visite dans un bordel for so-men[2627]. Миф относится совершенно вяло и индифферентно к урокам. Получил ответ[ную] открытку от Танечки: у покойного князечка родилась дочь[2628].

5 сент[ября], субб[ота]

День восхитительный, осенний, свежий, солнечный. С 9-ти до 7-ми писал пейзаж, ветви яблонь. Неважно — выходит пестро и наобум. За обедом, т. к. промерз — спал вч[ерашний] день, да еще все еще без носков[2629], — пил горячее красное вино с сиропом. После я им по-фр[анцузски] начал рассказ о Жизели, кот[орый] они, т. е. Michel, повторял. Я объяснил незнакомые слова и выражения.

6 сент[ября], воскр[есенье]

Ouverture de chasse[2630]. Потому с утра начали везде стрелять. Воскресенье охотника, даже булочник не приехал, т. к. охотник. Писал руку и ноты до почти 7-ми часов. После ужина с водкой и глинтвейном — я очень замерз, стоя при открытом окне, — уже холодновато. Потом лежал на диване под халатом. Миф сидел у меня в ногах. Так сидели в темноте до 10-ти часов. Он и Мих[аил] интересно рассказывали о своем отъезде из П[етербур]га, о Сагунах (граница), о просвирне и учительницах, о Полине, о вагонах-площадках и теплушках и т. п.[2631]

7 сент[ября], понед[ельник] — 9 сент[ября], [среда]

Дни стояли хорошие, солнеч[ные], прохладные, я, как все эти дни, работал без устали с 8-ми ч[асов утра] и до 7-ми ч[асов] вечера. Вчера, 9-го, кончил с грехом пополам портрет. Мифу нравится. Мне — нет: кажется, косые глаза.

Вечером с Mich[el’ем] урок ф[ранцузского] я[зыка]. Он читал, а я переводил и объяснял расск[аз] из Excelsior’a «Le Kagnia»[2632]. Он отвр[атительно] читает и почти ничего не понимает, не постигаю, как он лопочет быстро и развязно с Mme Petit и с Marés[2633].

10 сент[ября], четв[ерг]

Встал с хорошим настроением. Опять солнце, но ветер. Что касается портрета, — будь что будет, все равно — так ужасно от него устал. После кофе сел, сбрил бороду, подстриг усы, и, как гов[орит] Миф, страшно помолодел. Michel уехал в Tillières на базар, а Мифетта пришла ко мне в комнату, когда я убирался и приготавл[ивал] вещи к отъезду. She was very kind, I patted and caressed her. She told me, she lose a drive[2634] <…>[2635]. На этих днях было длинное письмо от Анюты и ее же открытка.

Размер моего портрета: 1 m[ètre] 16 c[enti]m[è]t[res] × 88 c[enti]m[è]t[res][2636]. Писал на huile de lin vierge Blockx’a c téréb[enthine] rectifiée Lefranc’a 1 × 1. Blanc moyen d’argent, jaune de baryte, vert La Rémonière, ocre brune mate Blockx’a, vert émeraude, j[aune] aureolin, cobalt french blue, light red, mars violet, ochre gold, alizarin scarlet Newman’a и brun transparent + ivory black Blockx’a[2637].

После обеда часа полтора гулял в сторону Le Rousset: через рощи — в поле, к деревне Monville (?)[2638] и назад. Но застал дождь, и я промочил ноги, было холодно и ветрено. Читал Book Review о Verlaine и Barbey d’Aurevilly и др[угих]. После ужина лежали с Мифом на диване <…>[2639] и втроем [с Михаилом] до 10-ти болтали о кушаньях, кондитерских в Петербурге, о том, что кто не любит из еды. Спал отлично.

11 сент[ября], пятница

Ясно, холодно. Встал до 8-ми часов. Собирал свои вещи для Orsay и наводил порядок в шкафу. Миф мне вычистил платье, пришил пуговки, заштопал дырку на сер[ых] штанах, потом сапоги. Я написал в 8 стр[аниц] письмо Жене с Еленой и маленькое, по-английски, Mrs. Patty. Читал газету «Посл[едние] новости» за два дня. Пришла открытка от Анюты (уезжает с дачи — 5 сент[ября]). В фельетоне[2640] статья-фельетон П. Потёмкина о детях русск[ой] колонии на море — неважно и неинтересно. Срезал холст с подрамника (этюд) и снял большой портрет. Связал châssis[2641] отдельно — завтра рано утром сверну и положу в ящик портрет. После ужина с глинтвейном лег спать.

12 сент[ября], субб[ота]

Мой «судный день». Проснулся еще до рассвета, встал в 6. День ясный. С помощью Мифа, тоже рано вставшего, свернул в руло[2642] портрет и уложил его в ящик. Оделся во все чистое и новое — бросил свое белье couleur isabelle[2643] 20-дневное. После кофе вскоре, простившись с Мифом, которого крестил и кот[орый] меня крестил, уехал с Michel’ем в Tillières к поезду 9.10. От Dreux пришлось ехать стоя — не было места.

В Париже шел дождь, и все было мокро. Вещи сдал в consigne[2644]. Пошел на rue St-Honoré в магазин. Paul’я не было. Был один Каминский: от него узнал, что ночью сег[одня] у него родился сын и что приехали Гиршманы. Он же, Каминский, уже знает, что я пишу портр[ет] Рахманинова. Каким образом? Пошел на кв[артиру] Гиршманов. Застал их всех за завтраком с Пархаткой и Катей Леон. От завтрака я отказался, хотя ничего не ел с утра. Вскоре пришли Дм[итрий] Поляков и его жена, здесь из Италии проездом в Берлин. Он все еще красивый, фатоватый еврей. Вульгарный, пошло острящий. Faisant de l’œil