Дневник. 1917–1923 - [35]
21 [января], воскр[есенье]
Встал поздно. Днем на аукцион Платера. Хлам б[ольшей] частью. Ко мне присосался Анспах — все время трещал. Заходил и Миф, и Кралин. Ходил на Литей[ный] к А.А. Сиверсу[481] смотреть книги XVIII века.[482] Заезжал Таманов[483], уговаривал меня принять пост в Академии долго, но я отказался наотрез.
Вечером у Анюты и дома. Помогал ей в работе ее. Читал на ночь «Memorie»[484] Gozzi.
22 [января], понед[ельник]
Ходил на Морскую к Бушу за акварелью. Потом, после чая у себя, к Анюте; кофе с Эллой Грюнберг. Ругатня с Сашей — назвал ее грубиянкой — из-за ее ссоры с домашней кухаркой.
Ко мне заходил Нелидов[485] — знак[омый] Сиверса — за ex-libris’ами. Я через него купил у Сиверса Gresset изд[ания] Renonard’a за 200 р[ублей]. Заходил ко мне Добужинский[486]. После обеда приходил Элькан, совершенный идиот. Не купил, несмотря [на то], что «баснословно дешево», но идиот не потому, что не купил. <…>[487].
Потом говорили, он просил меня купить ему рис[унки] и акв[арели] молодых художников. Потом в постели смотрели мою колл[екцию] совр[еменных] художников. Я подарил Мифу ранний рисунок Бакста[488], подписной, к радости Мифа.
23 [января], вторник
Рисовал. Закончил набросок — купальщица и пастух (эротич[еский]). Подготовил силуэт для Бурцева.
Гулял на Морскую. Вечером у меня Анна Петровна, Аргутинский и Серг[ей] Вас[ильевич]. Вяло и скучно. Радовался ужину и домашним белым булкам. Смотрели книги и voyage à Inde[489] Lami — Monnier. Говорили о большевиках. Не спорили и не ссорились. Анна Петровна в ссоре (политич[еской]) с обоими Бенуа. В постели читал Gozzi. Все о Ricci — <…>[490].
24 [января], среда
Работал, кончил эротич[еский] рис[унок] — его подкрасил. Пел, голос звучит скверно. Лежал. Обедал один. Рано поехал к Рейнботу — смотрел его книги. Чудесная библиотека — поразила меня — «Peau de chagrin»[491] in quarto с великол[епными] картинками. Англ[ийское] издание Horatia 1733 — [17]37 год[ов].
«Дон Кихот» Coypel’я in quarto. Фр[анцузский] «Tom Jones»[492] с раскраш[енными] карт[инками]. Moreau le Jeune [18]33 года[493]. «Le roi de Bohème» Nodier[494] и т. д., и т. д.[495] Потом очаров[ательный] La Fontaine «Contes»[496] 168…[497] с grav[ures] à mi-page[498] Romain de Hooghe. «Fables»[499] Dorat-Marillier[500]. Жаль, что Рейнбот не то любит, что я, и показывает книги не так, как мне хотелось бы. Очень любезен и мил, впрочем. Купил у него «Gaietés»[501] de Béranger — его эротич[еские] стихи. Возвращался по грязи, лужам в темноте. Трамвай часто бил искры, и я долго шел пешком. Дома был Миф.
Принес от Фреда Gresset — разочарование и сержусь на себя, зачем купил.
Четверг, 25 [января]
Утром к 12-ти пошел в Акад[емию] худ[ожеств]. В час открытие нашей выставки[502], на которой я не участвую. Доминирует численностью Шухаев, очень скучный, сухой и ненужный. Кирпичные офицеры, карусель в деревне.
Колоссальный холст — иллюстрация для «стильной» детской книги. Мертвый портрет его жены в стиле risorgimento[503]. Шухаев — бледный тип Яковлева[504]. Потом Григорьев[505], замечательно талантливый, но сволочной, глупый, дешевый порнограф. Кое-что мне понравилось, арлекин blanc et noir, flagellation[506], портрет в розовом платье, очень <талантлив[ый] — зачеркнуто>. Петров-Водкин[507] все тот же скучный, тупой, претенциозный дурак. Все то же несносное сочетание неприятных чистых голубого, зеленого, красного и кирпичного тона.
Добужинский — ужасный семейный портрет и незначительное остальное.
Чехонин[508] — хороший миниатюрный портрет старика. Я ушел от публики в час[509].
Дома сначала не работал, болела голова. Потом раскрасил два оттиска для одного аукциона.
Вечером в театре на галерке. «Снегурочка». Скучал. Музыку ее не люблю: не вдохновляет, не сказочно, все сделано — чистая, хорошая работа, и только.
Пили чай: Анюта и дети. Поставил бут[ылку] вина — проводы Димы — уезж[ает] 26-го в Ревель. Вечером в постели и ночью читал Gozzi «Memorie»[510].
26 [января], пятница
Голова болит. Утром не работал. Пили чай. Дима, Женя, Анюта.
Потом раскрасил два оттиска из «Le livre’a»[511]. Вышли красиво. В 3½ позвали наверх — приехала Женя из Царского. Скучные разговоры о ее будущем и судьбе, советы наши[512]. Говорить с ней невозможно — убеждать и советовать. В 4 часа ко мне Ф.Ф. Нотгафт. Симпатичный, но скучный. Книги старые не смаковал, новые немецкие — больше. Подарил ему оттиск афиши[513] и друг[ие] мои репродукции.
После обеда заходил Дима — прощаться — в Ревель. Я скоро ушел к Добужинскому. Смотрел у него эскизы к «Розе и кресту»[514]. Недурно в театр[альном] смысле, но как самоценные вещи — неряшливо, спешно и некрасиво в краске. Впрочем, одна мне понравилась — акв[арель] с кострами.
Пил чай. Пришел Верейский[515]. Я скоро ушел, чтобы не быть убитым или ограбленным по примеру Батюшкова и др[угих]
