Дневник 1907 - 1918 - [10]

5 ноября

В субботу впервые был у В.В.Струве и играл с ним в шахматы. Отец его занимает довольно большую казённую квартиру, но кто он такое - совершенно не знаю, кроме разве того, что они обрусевшие немцы. Я предложил ему играть партии серьёзно и играть матч, например, до пяти выигранных партий; он согласился и решил играть матч из десяти партий на большинство. Первую партию я выиграл, во второй он меня сильно потеснил, но долго не смог продолжать, партия получалась равная, как я подставил коня и проиграл. Он, должно быть, немножко слабее меня, и я уверен, что матч выиграю. Он рад мне и говорит, что надо нам попрактиковаться побольше, а в январе уже записаться в Общество. Всё как по маслу, только лучше бы было, если он посильней меня бы был.

Сейчас взял «Саломею» Штрауса, но кажется так и не просмотрю, так как при всём старании не могу согласиться с такой музыкой. Интересно потолковать с Мясковским, какого он мнения. Я кончаю свою 4-ю Сонату и думаю посвятить ему; в ней порядочно всякой «изобретательности» («ах, изобретатель!» - говорит всегда в таких случаях он).

Ну, а насчёт знаменитого спектакля, то режисссировать будет артист театра Комиссаржевской - Феона, и в ту субботу, а пока, вчера, мы взяли и попробовали сами: вышла до некоторой степени каша, хотя многие решили, что вовсе не так скверно и могло бы быть много хуже и что в будущем очень хорошо выйдет, а я говорю - ни черта. Положим, они несколько правы, так как многие прямо не привыкли к сцене; по себе сужу: дома всё прекрасно наизусть знал, вышел на сцену - ни гу-гу. Роль моя, хотя она мне и понравилась зело, пока я учил, - преотвратительная, во-первых, хоть потому, что мне от начала до конца не сходить со сцены. Лучше других знают пока Эше и Бессонова. Последняя играет такую ломаку-барышню, и эта роль как на неё сшита, удаётся очень хорошо. Шуру, самую длинную, самую трудную и самую глупую роль играет Алперс; всё это очень мило, но ей, ей Богу, не справиться с задачей! Что касается до Глаголевой, то я теперь сам убедился, что она действительно слишком высока ростом.

9 ноября

Вся эта история со знаменитым рождественским спектаклем начинает сильно надоедать. Всё это ведётся как-то ужасно паршиво. Комитет есть, но он выеденного яйца не стоит, - я первый, Абрамычева вторая. Всё вершат Нодельман с Гвирцманом, да и те пустяками заняты: печать какую-то для комиссии придумывают, да форму билетам изобретают. Роли, кажется, учат из рук вон лениво. В воскресенье Феона назначил репетицию, завтра хотят ещё раз сами прорепетировать, чтобы знать роли получше. Всё это ужасно раздражает.

Недавно выставили нам отметки за четверть. У меня: 5 (история), 4+ (всеобщая литература), 4+ (русский), за физику нет, но я вчера получил 5. Из учеников ни у кого лучших отметок нету. У Пиастро и Добрженца 5, 4 и 4 без плюсов. Сегодня свадьба Мити Максутова. Князь женится на княжне Оболенской. Мама поехала. Утром приехал папа. Он заезжал в Москву. Папе-крёстному лучше; есть надежда на ногу, но очень ещё нервен.

Слышал «Зигфрид»-идиллию; какая прелесть!

15 ноября

Четырнадцатого был танеевский вечер, с папой был на нём. С Сергеем Ивановичем встретился внизу, снимая пальто, и молвили пару милых слов.

- Здравствуйте, Сергей... а по батюшке не знаю, как..

- Да помилуйте, Сергей Иванович! Всегда называли просто Серёжей пожалуйста, и теперь так!

Потом спросил, как мои музыкальные дела, а я выразил свою радость, что услышу, как он играет, чего никогда не слыхал. Какой он милый! И какая разница между ним и Лядовым, прямо - небо и земля!

23 ноября

Странно, как иногда у меня меняются настроения! Всё-таки большею частью у меня самое жизнерадостное настроение, но тогда вдруг ни с того ни с сего нападает что-то вроде хандры какой-то. Большею частью тогда - как я заметил - когда я или целый день дома сижу, или что-либо скучное читаю, или где-нибудь неудача, - собой, например, недоволен, часто из-за сущего пустяка. Ну, ладно. Сейчас хорошее настроение. Играли в «тётку» с Арсением Степановичем Белановским (священник из Екатеринодара, сын нашего старика-священника в Селидовке, отца Стефана; приехал ходатайствовать в Петербург). «Тётка» - очень модная и милая игра в карты для четверых: я её переделал и для троих, отбросив мелкие карты до шестёрок. Я порядочно насобачился в неё и частенько выигрываю.

Матч со Струве кончился девятнадцатого в ничью: 4-4 и две ничьи. Начнём новый до пяти выигранных партий. Теперь будет серьёзный, будем играть не более одной партии в день и думать сколько угодно. Хочу купить контрольные часы. Непременно этот второй матч выиграю. В первом он ни одной партии не выиграл по всем правилам - всё грубые недосмотры с моей стороны. Я же выиграл две по ошибкам, но зато две других по всем правилам искусства, по всем преданиям старины и себя считаю всё-таки сильней (да и он тоже).

В Консерватории с нашим спектаклем поворот к лучшему. В среду была репетиция с Феона и он дал совсем иную постановку дела. Отношения с ученицами самые лучшие.

2 декабря

В четверг в Консерватории был ученический концерт: оркестр составлен из учеников, дирижируют ученики, солируют ученики. Самая интересная вещь концерта - это Концерт Корсакова, который исполнял Лемба (я говорю, что его «Малько дирижировало, а Лемба играла»). Сыграл он недурно, хотя местами не хватало силы. Затем сильно волновался и подвирал сначала и совершенно замер и засох на октавах в конце, где его руки совсем затекли. Все эти замечания я ему передал и он согласился с ними вполне. Многие говорили, что я слишком строго критикую, а кто-то из учениц сказал: «Вот бы вас журнальным критиком сделать!». Эта мысль мне, в общем, ужасно понравилась: действительно, из меня вышел бы хороший критик и притом большая собака, так что всем бы доставалось. Сам Концерт Корсакова по музыке очень красивый и к тому оригинальный, не похожий на многие другие. Я просил Винклера дать его мне со временем играть: обещал. Затем исполнялась «Алжирская сюита» Сен-Санса. Эту сюиту я ещё в прошлом году, будучи у Черепнина в партитурном классе, вызубрил очень хорошо. Теперь я впервые услышал её в оркестре и никак не ожидал, что инструментовка так чудно звучит, прямо удивительно! На концерте было публики мало, но много своих, которых пускали даром. Между прочим, встретил там одного старого знакомого, Юрку Фролова. С ним я познакомился у Павских года два тому назад и изредка у них встречался, иногда же в концертах. Одно время мы были, кажется, на «ты», но потом как-то вернулись на «вы». Он какими-то судьбами очень хорошо знаком и в близких отношениях со многими ученицами, особенно нашего, шестого класса. Позавчера был на «Китеже». Весной, когда его впервые поставили и успели дать только четыре раза, я все четыре был, но в этот сезон как-то до сих пор не удавалось. Эту оперу я очень люблю; о красоте её говорить, конечно, нечего, но скажу только, что Черепнин, который теперь её дирижирует, дирижирует зело, зело скверно!