Дмитрий Ульянов - [79]

— Напишите в приподнятом духе, такой, чтоб каждая фраза пела. II сразу же приносите мне. Этот документ мариновать нельзя.

Буквально через несколько часов проект декрета был подготовлен. Владимир Ильич с карандашом в руках внимательно прочитал текст.

— Все правильно, — сказал он. — Только мне кажется, целесообразно добавить после «всех трудящихся всех советских республик» слова «также для рабочих других стран, направляемых советом профсоюзов».

— Не рано ли? — возразил Семашко.

— Это будет иметь большое политическое значение, — подчеркнул Владимир Ильич, — эта фраза особенно запоет…

Из заснеженной, голодной и холодной Москвы весенним ветром торопился ленинский декрет «Об использовании Крыма для лечения трудящихся». По прямому проводу передавали: «Симферополь. Ульянову». И дальше следовал текст: «Благодаря освобождению Крыма Красной Армией от господства Врангеля и белогвардейцев открылась возможность использовать целебные свойства Крымского побережья для лечения и восстановления трудоспособности рабочих, крестьян и всех трудящихся всех советских республик, а также для рабочих других стран, направляемых Международным советом профсоюзов.

Санатории и курорты Крыма, бывшие раньше привилегией крупной буржуазии, прекрасные дачи и особняки, которыми пользовались крупные помещики и капиталисты, дворцы бывших царей и великих князей должны быть использованы под санатории и здравницы рабочих и крестьян…»

После этого декрета руководители Крымского полуострова, допускавшие местничество, должны были понять, что лечение рабочих, крестьян, красноармейцев — одна из важнейших революционных задач. Для строительства социализма и его защиты нужны сильные, здоровые и жизнедеятельные люди.

Дмитрий Ильич побывал в обкоме партии, в Крымревкоме, посетил заведующего губздравотделом. PI если в обкоме партии и ревкоме отнеслись к ленинскому декрету с пониманием, то в здравотделе опять натолкнулся на чиновничью рутину. («Нам бы вылечить хотя бы своих трудящихся, а москвичи и питерцы пусть заботятся о себе сами».)

С таким мнением Дмитрий Ильич согласиться не мог. 10 января 1921 года он направил Николаю Александровичу Семашко телеграмму (копия Ленину): «Получил декрет Совнаркома от 24 декабря, который разъясняет дело и укрепляет наше положение. Необходимым считаю, чтобы Вы в развитие этого декрета подчинили мне местный Губздравотдел, потому что несмотря даже на этот декрет они продолжают смотреть на дело с высоты своей крымской колокольни. Это нужно сделать немедленно в самой категорической форме, иначе на каждом шагу мы будем встречать недопустимые помехи со стороны местных властей, не охватывающих вопрос в том объеме, как этого требуют интересы дела и определенное и ясное указание Центра. Параллельно с этим необходимы директивы Наркомздрава местным крымским органам о безусловном подчинении их интересов общим заданиям Республики…

Ульянов».

На копии телеграммы В. И. Ленин сделал пометку: «Запросите от Семашки копию его ответа для меня»[47].

12 января 1921 года Наркомздрав передал Владимиру Ильичу копию телеграммы, посланной в Крымский ревком и областной комитет партии. В телеграмме говорилось:

«Прошу строжайше предложить заведующему здравотделом всячески помогать Управлению курортами по подготовке приема, размещению, лечению прибывающих больных рабочих Москвы и Петрограда. Необходимо принять самые срочные меры, ибо больные прибудут 20 января. Нужно обеспечить автотранспортом, помещением, продовольствием, топливом согласно декрета СНК. Если заведующий здравотделом не понимает этих основных общегосударственных обязанностей перед трудящимися Республики, очень прошу назначить другого».

Ознакомившись с текстами телеграмм, Владимир Ильич на следующий же день передал брату: «Получил копию твоей телеграммы Семашке и копию его ответа тебе. Прошу сообщить, заметно ли улучшение»[48].

Да, улучшение наступило, но не скоро. Пришлось убеждать, доказывать и прежде всего вникать в дело самому, разбираться на месте.

Начал с поездки на Сакские грязевые источники. И надо ж было такому случиться — в нескольких километрах от поселка машина сломалась. Пока шофер копался в моторе, Дмитрий Ильич решил немного пройтись. Его внимание привлек старик, собиравший у обочины дороги какие-то коренья. Когда тот поднял голову, он узнал… Дзевановского. С нескрываемой радостью Дмитрий Ильич рассматривал старого товарища. Друзья разговорились. Дмитрий Ильич предложил заниматься не сбором лекарственных трав (это могут делать другие!), а серьезной врачебной работой. В ЦУККе врачей не хватает. Их приходится собирать по всей России. А здесь опытнейший специалист не у дел.

Весь день из головы не выходила встреча с Дзевановским. Сколько раз проезжал по Сакской дороге и не думал, не гадал, что рядом живет человек, которому он так многим обязан. А теперь он сам нуждался в помощи и поддержке. Порядочность Дзевановского как врача и человека для Дмитрия Ильича оставалась неоспоримой.

Постепенно под крышу ЦУККа собирались врачи. Если в январе их было только 70, то теперь, к лету 1921 года, в штатах управления насчитывалось уже 450 человек. Однако главной своей задачей Дмитрий Ильич считал не формальное объединение разных медицинских специалистов, а создание стойкого, идейно убежденного коллектива. И Дмитрий Ильич поставил перед обкомом партии и ревкомом вопрос о создании при ЦУККе политчасти и об укомплектовании ее комиссарами, демобилизованными из Красной Армии. Обком и ревком согласились с доводами особоуполномоченного. Дмитрий Ильич разработал положение, в котором определил роль и место политчасти в работе курортного управления. «Ни одно требование или указание политчасти, — подчеркивалось в положении, — не может быть отменено на местах, обжалование не должно задерживать исполнения…»