Дмитрий Иванович Менделеев - [3]

«Погодите немного, дайте итальянцам сбросить иго попов, мертвящих все живое, австрийцев, бурбонов, дайте немного выродиться тем грязным свойствам, какие породили это долгое совокупное влияние папской темноты и инквизиции и полицейских преследований, — и вы увидите, что единая Италия — она теперь не пуф, она не слова…»

Менделеев глубоко сочувствовал революционно-освободительному движению итальянского народа, которым руководил знаменитый итальянский революционер Гарибальди. Менделеев писал о Гарибальди:

«Где, скажите, был когда-нибудь такой человек, как Гарибальди? Он все сделал для Италии, он колотил австрийцев, он освободил Сицилию, куда вступил с 1000 человеками всего, его приближение заставило бежать Бурбона из Неаполя, куда Гарибальди вступил уже с 60 000 сподвижников. Он всех и каждого очаровывает, заставляет бросить личные цели для общих, его красноречие просто, как и он сам, — моряк, генерал не по чину, а по природе, правитель, оратор. И этот человек, кому молятся простолюдины, как богу, кого уважает и знает весь мир, на кого надеется Италия, — он не берет ни почестей, ни денег, ходит в своей красной куртке и ездит в карацельке. Где примеры этого найдете в мире? Счастлива страна, которая может назвать, может производить таких людей, как Гарибальди. Невозможно удержаться, чтобы не говорить о Гарибальди, видевши, что сделал он, а потому простите за политику».

Менделеев побывал и в Париже, посвятив наиболее яркие строки своих писем на родину французским пролетариям. Рабочие Парижа, хорошо помнившие недавнюю революцию 1848 года, произвели глубокое впечатление на юношу. Он писал о французских рабочих:

«Остается прибавить к этому, что народ, т. е. сами блузники, рабочие Парижа, — это для меня было новое племя, интересное во всех отношениях. Эти люди, заставлявшие дрожать королей и выгонявшие власть за властью, — поразительны: честные, читают много, изящны даже, поговорят о всем, живут настоящим днем, — это истинные люди жизни; понимаешь, что встрепенутся толпы таких людей, хоть кому будет жутко. Это класс, совершенно отличный от буржуазии, от торгашей; те сладки, вертлявы — просто французики, каких мы знаем, плутишки, барышники, не те, которым принадлежит история Франции».

Основные помыслы Менделеева принадлежали в это время начатой им научной работе. Он стремился объяснить химические явления с позиций атомистики — учения об атомах и молекулах. Менделеева особенно интересовала природа сил, притягивающих друг к другу различные атомы. Эти силы, по мнению Менделеева, тождественны по своей природе с силами, толкающими друг к другу молекулы вещества. В одном из своих отчетов Менделеев писал: «Главный предмет моих занятий есть физическая химия. Еще Ньютон был убежден, что причина химических реакций лежит в простом молекулярном притяжении, обусловливающем сцепление и подобном явлениям механики».

Таким образом, Менделеев хотел объяснить причины химических реакций, проникнув в природу силы химического сродства. «Убежденный, — писал он в одном из своих отчетов, — в тождестве силы химического сродства с силою сцепления и уверенный, что возможно полное решение вопросов о причинах химических реакций не может быть сделано без знания величины молекулярного сцепления, я выбрал эту столь мало обработанную область своею специальностью».

Менделеев старался уделить в своих исследованиях особое внимание явлениям, при изучении которых можно было приблизиться к пониманию сущности молекулярного притяжения.

Ниже мы более подробно остановимся на этих работах, но уже сейчас отметим, что хотя Менделееву и не удалось объяснить химическое сродство «как механическое явление», но исследование сил сцепления привело его к крупному открытию. До работ Менделеева полагали, будто существуют газы, которые нельзя превратить в жидкость; Менделеев показал, что при определенной температуре, характерной для каждого газа, движение молекул становится настолько быстрым, что связь между ними не сохраняется даже при сильном давлении, но при температурах ниже этого уровня каждый газ может быть превращен в жидкость. Что же касается химического сродства, или, говоря нагляднее, сил, заставляющих атомы соединяться в молекулы, то природа этих сил оказалась крайне сложной. Она была выяснена с помощью понятий и представлений атомной физики, появившихся много позже, уже после смерти Менделеева.

В 1860 году Менделеев в составе русской делегации участвовал в съезде химиков в Карлсруэ в Германии. Одна из основных задач, которая была решена этим съездом, состояла в четком определении некоторых понятий, хорошо известных сейчас самым широким кругам. Речь идет о понятиях атома, молекулы и т. п., а также об атомном весе. В начале XIX века итальянский физик Авогадро доказал, что газы состоят из молекул, включающих один, два и т. д. атома, и что при одинаковом давлении и температуре в одинаковых объемах во всех газах содержится одно и то же число молекул. Отсюда вытекала возможность вычислить, во сколько раз молекула одного газа тяжелее молекулы другого, иными словами, вычислить относительные веса молекул — молекулярные веса. Для этого достаточно сравнить удельные веса различных газов при одном и том же давлении и температуре или, что то же самое, сравнить веса одинаковых объемов газа. Поскольку эти объемы содержат одно и то же число молекул, различия в весе будут в точности пропорциональны различию в весе самих молекул. Открытие Авогадро позволяло вычислить и относительные веса атомов — атомные веса. Для этого нужно было знать, сколько атомов входит в молекулу газа, что в свою очередь требовало отчетливого представления о весовых отношениях, в которых соединяются между собой различные элементы. При образовании воды из водорода и кислорода одна весовая часть водорода, соединяясь с восемью частями кислорода, образует девять весовых частей воды. Однако не только весовое количество вещества, но и их объемы находятся между собой в сравнительно простых отношениях. При образовании воды два объема водорода, соединяясь с одним объемом кислорода, образуют два объема воды. В свете открытий Аво-гадро из такого соотношения объемов вытекает, что две молекулы водорода, соединяясь с одной молекулой кислорода, дают две молекулы воды (2Н