...Для того, чтобы жить - [37]

— А ты двигай сюда, раз такой смелый!

— Не ходить! — тихо приказал Олег.

— Ну, чего ж ты скис?.. В штаны наклал?!

Ванька рванулся вперед, но Олег вцепился в его руку:

— Спятил?! Заманить хотят. Там их целая шайка…

— Ну, так я сам тебе щас ребра пересчитаю!

С хрустом ломая стебли цветов, кто-то прямо по газону побежал к ним. Когда над кустами акации показалось что-то темное, Иван и Олег, одновременно привстав, с плеча стукнули это «что-то» городошными палками.

— А-а, гады!.. — закричал подбежавший, бросаясь влево.

Но там его с не меньшим усердием встретили палки Абдула, Сеньки и Феодала. Нападавший взвыл и побежал назад, крича:

— А вы чиво смотрите, как человека убивають?!.

Над головами ребят просвистел кирпич. Он ударился о мощеную дорожку, идущую от ворот, и разлетелся, обдав их мелкими осколками… Казалось, бесконечно долго то по одному, то по нескольку сразу летели от забора невидимые кирпичи.

Ребята, пригнувшись, сидели за невысоким заборчиком из штакетника, огораживающим газон с цветами. Перед заборчиком — стена кустов желтой акации. Пробить ее кирпичи не могли. Упругие ветки пружинили и отбрасывали их назад, в цветник. А те, что летели выше кустов, разлетались на куски, ударяясь о мощеную дорожку позади.

Наконец бомбардировка прекратилась. Донесся голос:

— Может, мы их, дураков, поубивали?

— Поубиваешь их!.. Смылись давно… Ладно. Давай. — И снова зацокали кирпичи.

— Так чего ж мы? Пусть тащут, да? — шепнул Сенька.

— Они сейчас ноги еле утащут, — тихо ответил Иван. — Живо собирай камни. Да побольше!

В темноте, торопясь, шарили они руками вокруг себя. Переползали с места на место. Набивали в карманы и за пазуху камни, обломки кирпича, комки засохшей земли. Потом собрались в кружок обсудить план действий.

— Ваня, — предложил Олег, — ты с Толькой зайди слева, а я с Сенькой и Абдулом подберусь справа, от мусорника, чтоб они за кирпичи не спрятались. Как только я погоню жуликов вдоль забора, ты их и встретишь. Идет?

— Ладно, — согласился Иван, — пошли, Толька! — отступил на шаг, и тотчас его и Феодала скрыла тьма.

— Огонь! — скомандовал Олег.

Три камня стремительно полетели в темноту… Тихо… Еще три!.. Еще!..

У штабеля кто-то громко крякнул. Послышалась ругань. Ага! Не нравится! А кирпичами кидать нравится? Получайте! Они кидали без остановки. Ругань, выкрики тоже не прерывались. Значит, камни неплохо находили цель. А ну еще! Еще!..

Тяжело топая сапогами, кто-то побежал вдоль забора.

— Ты куда?! — резанул строгий оклик.

— А чиво ж мине ждать, пока все глаза повыстребают?! Смывайся!.. Они, небось, уже за милицией послали!..

Громко забарабанили камни в забор. Это, отрезая жуликам путь, вступили в бой Ванька Руль с Феодалом.

— Ой!.. Ох!.. У-у-у, сволочи! — слышалось в темноте. — Да куда вы поперли, батя?! Там же этих гадов с полсотни засело! Лезьте на забор!.. Куда ж ты сапогом в рыло тычешь?!

Загрохотали доски забора. Послышался громкий удар кнута. Обиженно заржала лошадь. Громыхнули колеса телеги.

— Ми-ли-ци-я-а! Держи жуликов! — звонко крикнул Явор.

Возбужденные сражением, они собрались у дыры в заборе.

— Надо чем-то заложить, — вслух подумал Олег.

— Зачем заложить? — удивился Абдул. — Жулик шибко убежал! Утро будет. Тимоша хорошо забивать дырка будет.

— До утра, может, еще половину утянут, — объяснил Олег и тоже удивился: — А правда, ребята, где Тимоша?..

Большого, сильного и добродушного украинца Тимошу ребята уважали: он никогда не жаловался на них начальству. Был у него, по мнению мальчишек, и большой недостаток: он верил в бога, а еще больше — в чертей, домовых и прочую нечисть. Мальчишки знали это и пользовались Тимошиной слабостью. Если нужно было отвлечь его внимание, кто-нибудь из ребят заводил страшный рассказ о нечистой силе. Тимоша так и впивался глазами в рассказчика. А тем временем пацаны, решившие сбежать с «бузовых» уроков, беспрепятственно выскакивали за его спиной в окно и исчезали на улице…

Тимоша вместе со своей сестрой Глашей, высоченной и смуглой, как цыганка, составляли весь обслуживающий персонал школы. Они топили печи, убирали классы, дежурили в раздевалке, давали звонки. Тимоша был одновременно и кем-то вроде завхоза, и кладовщиком, и дворником, а по ночам — сторожем.

Куда же он мог деться?

— Дрыхнет ваш Тимоша! — желчно отозвался Толька.

Они забарабанили в двери школы. Не отзывается.

— Подождите! — остановил Явор. — Кричит где-то!

— …я-а-а! — приглушенно послышалось из глубины двора. Что за чертовщина! Ребята бросились к угольному сараю.

— Откройте! — уже явственно донеслось из-за двери.

Они размотали проволоку, которой была закручена задвижка.

— Кто тут? — не выходя из сарая, крикнул Тимоша.

Ребята назвали себя. Тимоша пощупал руками стоявшего ближе всех Сеньку. Вздохнул облегченно:

— Ты, Сэмэн?

— Я ж, дядько Тимохвей!

— Слава тоби, боже. Я думав, опять нечистый со мной шуткуе. Хотел в сарае фонарь взять, шоб на кирпичи посмотреть. Только вошел, а сзади — хлоп! Я кричать. А там как завоет? Как захрюкает!..

— Да что вы, дядя Тимоша! — смеялись мальчишки. — Это жулики вас тут заперли…

— Ах, уркаганы! Бисовы души! — ругался, пришедший в себя Тимоша. — Значит, колы б нэ вы, так и сидел бы до утра…