— Слабаки! А еще казаки называется!.. Дай, я им покажу!
— Чья б корова мычала! — оборвал его Иван. — Феодал у нас снайпер: без промаха попадает… в миску ложкой.
Потом стреляли Сенька, Иван. А Толька злился и дважды промазал. Олег показал свой трюк — стрельба с зеркалом. Ни разу не промахнулся! Гости в ладоши захлопали, как в цирке.
— Нам пора! — спохватился Гринька. — Олег, сколько там натикало? В четыре наши на нефтебазе керосин для тракторов получат и сразу уедут. А туда еще топать версты три.
Олег побежал во флигель, глянул на будильник, выскочил и вдруг увидел, что Феодал с колена целится из винтовки в Левку. А Левка, прижимая к груди книжку, смеется, пошатывается из стороны в сторону, изображая раненого.
— Идиот! Отдай винтовку! Я же говорил тебе сто раз!..
— Сам идиот! Она не заряжена! — ответил Феодал, продолжая целиться.
— Все равно, отдай сейчас же!..
Олег не договорил. Щелкнул негромкий выстрел. Где-то раздался звон разбитого стекла. Феодал бросил винтовку на землю. Левка побледнел, круглыми от удивления глазами смотрел на слетевшую вдруг с его головы фуражку.
Олег глянул. На противоположной стороне улицы, в глубине сомовского двора, в доме на третьем этаже, зияла пустотой шибка закрытого окна. Тотчас там появилась голова и донесся приглушенный расстоянием крик:
— Колька! Фулиган триклятый!.. Доигралси со своими рогатками!.. Пусть теперя мать мине стекло вставляет!..
Тетка Маня не знала, что Колька Сущин ни при чем. Еще в шесть утра он отправился на Дон. Ей и в голову не могло прийти, что стекло разлетелось от пущенной издалека пули.
Олег кинулся к Левке. Нет, его не задело. Лишь в высокой тулье казачьей фуражки виднелась маленькая дырочка.
Олег поднял винтовку и осторожно открыл затвор. На ладонь вывалилась горячая латунная гильза. На ее донышке он разглядел три вмятины от удара бойка.
— Феодал! Где ты взял этот патрон?!
— Нигде… там никакого патрона не было!
— Врешь! Тут же видно… было две осечки. А ты зарядил им в третий раз! У меня спер?
— Не скажешь, — подступил к нему Иван, — морду набью!
Но, несмотря на угрозы, Феодал твердил свое:
— Да чтоб я сдох!.. Чтоб мне отца-матери никогда не видать, если я его туда сунул!.. Не заряжал я ее!..
— У тебя были патроны с осечками? — добивался Олег.
— Ну, были… два… так я их уже давно потерял где-то…
Ребята готовы были разорвать Тольку в клочья. Ванька все же не сдержался. Дал Феодалу пару таких затрещин, что он пулей выскочил за ворота.
Олег с Иваном и Сенькой проводили перепуганных гостей до угла и распрощались с ними.
— Чтоб я еще когда-нибудь дал Феодалу винтовку! Да пусть у меня руки отсохнут! — поклялся Олег.
Верно говорил дядя Федя: раз в году и незаряженная винтовка стреляет.
Он появился в классе с первым школьным звонком, возвестившем о начале нового учебного года. Красноармейская гимнастерка без петлиц обтягивала широченную выпуклую грудь. Воротничок еле сходился на загорелой сильной шее. Манжеты плотно охватывали запястья, отчего кисти рук казались еще крупней. Самой примечательной частью обожженного степным солнцем лица были глаза под широкими черными бровями. Большие, карие, с чуть голубоватыми белками, они смотрели строго, внимательно, но где-то в глубине их, в тоненьких морщинках вокруг, затаилась доброта.
Олег сразу почувствовал это. Еще не зная, что это за человек появился в классе вместе с заведующим школой, инстинктивно потянулся ему навстречу.
— Знакомьтесь, ребята, — сказал заведующий. — Это Александр Васильевич Ковалев. Он долгое время был политруком в Красной Армии, а с сегодняшнего дня будет у вас преподавать обществоведение. Прошу любить и жаловать.
Мальчишки встретили это известие глухим шумом:
— Гляди, политрук вместо Мурашки! Мирово!..
— Ну и радуйся: теперь на уроке ни книжку почитать, ни в «крутилку» сыграть!..
— Иди ты со своей «крутилкой»! Во дядька! Как борец!
— Я думал, физрук новый… Если даст шалобан по макушке, так и глаза на лоб вылезут…
— Тю на тебя! Он же учитель!..
— Спасибо, Илья Андреевич. Теперь я сам, — сказал Ковалев.
Когда заведующий вышел, он несколько минут молча переводил взгляд с одного лица на другое, будто хотел прочесть, что каждый из сидящих за партами собой представляет.
И, удивительное дело, за эти минуты никто не нарушил тишины. Каждый будто ждал, когда Ковалев лично с ним поздоровается взглядом, скажет что-то, лишь ему одному предназначенное.
— Нам с вами, ребята, предстоит заниматься самым важным делом: разобраться, где мы живем, как живем. И что нужно делать, чтобы каждый прожитый день был шагом вперед, ступенькой к великой цели — к коммунизму… На вас, как на завтрашних бойцов, глядит и надеется Коммунистическая партия большевиков. Нам нужно знать, как устроено и как управляется наше Советское государство, научиться разбираться во внутренней и международной обстановке. Нам нужно понять, что такое коммунизм и какие пути к нему ведут. Ведь коммунизм, ребята, — не обычная стройка. Ему нужны не просто рабочие руки, не равнодушные исполнители, а энтузиасты, бойцы с горячими сердцами, твердо знающие, чего они хотят и что строят!..
