Для тебя, Ленинград! - [45]

В ответ открыли огонь вражеские батареи, в воздухе появилась авиация противника. Зенитчики подбили один самолет, и он врезался в воду. Но от разрывов бомб среди наших моряков оказалось несколько раненых. Огонь неприятельских батарей не дал приблизиться к подбитому катеру.

Хотя «языка» на этот раз не взяли, наши малые охотники задачу выполнили: они не только повредили катер, но и доставили координаты вражеских батарей в этом районе.

Немалую отвагу проявил краснофлотец Александр Андреевич Шевчук. Он оставался на острове, когда корабли вели бой, и продолжал наблюдать за озером. В это время с противоположной стороны к острову пытался подойти вражеский катер. Около пятнадцати гитлеровцев приготовились спрыгнуть на берег. Шевчук, укрывшись среди камней, дал очередь из автомата. Видимо, противник не ожидал отпора. Катер, не высадив десанта, отошел от острова. Но он вызвал огонь береговых батарей. Под градом снарядов «МО-213» снял смельчака с острова.

Малые охотники на Ладоге показали себя как универсальные корабли. Они выполняли различные боевые задачи: вели разведку, обстреливали вражеские корабли и береговые батареи, защищали свои коммуникации и нарушали коммуникации противника, уничтожали минные заграждения, несли дозорную службу, высаживали разведывательные и диверсионные группы во вражеский тыл. Чаще других на рискованные задания выходил «МО-201» старшего лейтенанта Павла Степановича Колесника. Только в августе и в сентябре он совершил 23 рейда к вражескому берегу.

Но, конечно, решающей силой флотилии оставались крупные корабли с их мощной артиллерией. Вот почему мы с такой надеждой ждали, когда вернется в строй сторожевой корабль «Конструктор». Я уже говорил, что его заново построенный нос был болтами прикреплен к корпусу.

7 августа «Конструктор» на буксире канонерской лодки «Шексна» направился в Новую Ладогу. Двигались со скоростью 4 узлов. Появись вражеские самолеты — была бы для них заманчивая цель. И лейтенант Пантелеев, остававшийся за командира корабля, не выдержал. Вызвав на мостик механика Можейко, он посоветовался с ним и приказал прогреть машины. Вскоре «Конструктор» развил ход до 16 узлов…

— Можете представить наши переживания! — рассказывал мне позднее Михаил Федорович Пантелеев. — Можейко не сходил с полубака, наблюдая за болтами. А больше всего мы опасались того, что вы скажете, когда узнаете о нашем самовольстве. «Снимет нам голову командующий», — вздыхал Можейко.

Я засмеялся:

— Опасались вы напрасно. За хорошую инициативу голову не снимают. А без разумного риска на войне не обойтись.

В устье Волхова «Конструктор» ввели в деревянный док и в нем перетащили через бар. В осушенном доке кораблю надежно приварили нос. 25 августа «Конструктор» уже был выведен на чистую воду. После соответствующих испытаний на нем снова взвился Военно-морской флаг. Корабль вернулся в строй действующих.

Перевозки по озеру набирали темп. Успешно курсировали паромы, перебрасывавшие в оба конца по десятку груженых вагонов. Буксиры тащили на восточный берег вереницы сцепленных железнодорожных цистерн. Сновали с грузом и пассажирами неутомимые тендеры. По большой трассе в охранении боевых кораблей тянулись за буксирами нагруженные баржи.

Но чувствовалось, что обстановка накаляется. Данные разведки свидетельствовали: противник замышляет новый удар. По ночам вражеские корабли все чаще стали появляться в районе большой трассы, причем не в одиночку, как раньше, а целыми группами. В ночь на 1 октября моряки канлодки «Нора», следовавшей в составе конвоя, в районе банки Северная Головешка услышали шум моторов. Сыграли боевую тревогу. Вскоре показалось 17 силуэтов каких-то судов. Дали запрос, ответа не последовало. Канонерская лодка открыла огонь. Противник ответил залпами пушек и очередями автоматов. Над «Норой» появился самолет и сбросил светящиеся бомбы.

Вражеские корабли были замечены и катером «МО-262» под командой старшего лейтенанта М. А. Кудрявцева к северу от большой трассы. Охотник лег параллельным курсом, и командир донес; «Обнаружил четыре десантные баржи и тринадцать торпедных катеров противника». В течение пяти минут «МО-262» вел огонь по врагу, но потом вернулся в район дозора.

Для перехвата врага я приказал выслать самолеты МБР-2 и катера, но вражеские корабли скрылись в темноте. Сказались недостаточно решительные действия лейтенанта Кудрявцева, который остался в районе дозора, плохо организованный поиск противника малыми охотниками и торпедными катерами, медлительность летчиков, взлетевших с большим опозданием. Все эти ошибки были тщательно разобраны с командным составом; штаб флотилии сделал соответствующие выводы.

На следующий день итальянские торпедные катера снова пытались напасть в этом же районе на наш конвой. И опять при первых же залпах советских кораблей поспешно ретировались.

На рассвете 9 октября звено катеров («МО-175» и «МО-214») под командованием старшего лейтенанта А. С. Миклашевского восточнее острова Коневец встретило отряд вражеских кораблей — 16 тяжелых и легких десантных барж и 7 катеров. Все они имели камуфляжную окраску: на бортах пятна желто-зеленого цвета (видимо, для маскировки при стоянке у берега). Несмотря на многократное превосходство врага, два наших катера вступили в бой. Они решительно сблизились и с дистанции 14 кабельтовых открыли огонь из своих 45-миллиметровых пушек и крупнокалиберных пулеметов, сосредоточив удар по, ближайшим десантным баржам. С первых же залпов наши моряки добились прямых попаданий, на некоторых баржах вспыхнули пожары.