Для любви нет преград - [27]

Данте похитил ее сердце и затмил всех остальных мужчин, когда ей исполнилось всего семнадцать. Взросление увеличивало риск снова испытать боль. Занятия любовью с Данте снова вскроют эту рану. Итак, Джесс заключила, что она трусиха, которой суждено прожить свою жизнь, не зная, возможно ли сексуальное удовольствие вообще.

– Я понимаю, что тебе нужно время, – пробормотал Данте, но это не помешало ему продолжать ласкать ее тело.

– Не так уж много времени мне нужно, – сухо призналась она.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда она спустилась с кровати.

Она пытается отложить этот момент? Пытается угодить Данте? И то и другое одновременно.

– Ты бы лучше остановилась, – посоветовал он.

– Я не собираюсь останавливаться.

Смелые слова. Но смелость сменилась удивленным восхищением, так как ей потребовались обе ее руки, чтобы обхватить его…

Джесс оказалась победительницей, а он впервые был рад проиграть. Запутавшись пальцами в волосах Джесс, он подгонял ее. Помимо интуиции, она знала об удовольствии все. Исследуя своими губами и руками, она обхватила его ладонями с исключительной нежностью, а затем дразнила легчайшими движениями языка. В тот момент, когда она крепко взяла его обеими руками, равномерно перемещая их вверх‑вниз по длине его стержня, она за секунды подтолкнула Данте к кульминации.

Нежное посасывание заставило его бедра оторваться от кровати. Данте, мастеру контроля, было трудно удержаться. Удовольствие нарастало до тех пор, пока он мог себя сдерживать, но вот с ревом облегчения он потребовал своего освобождения. Чего он не ожидал, так это того, что Джесс вскочит с кровати.

– Меня здесь не должно быть, – выпалила она.

– Почему нет? – Поймав ее за руку, Данте посмотрел ей в глаза. – Джесс, что случилось?

– Ты знаешь, что это неправильно. Я знаю, что это неправильно…

– Я ничего подобного не знаю, – заверил он ее.

Но настроение изменилось, и они оба это почувствовали.

Соскочив с кровати, он, голым, как был, пересек комнату. Джесс была права, когда остановилась. Что он мог ей предложить? Очень скоро он снова окажется на вершине, ведя насыщенную событиями жизнь, требующую полной сосредоточенности. Поло и бизнес – вот два его интереса в жизни. Джесс заслуживала мужчину, который будет рядом с ней, который будет дорожить ею, как она того заслуживает. Данте не был таким человеком, хотя от мысли о том, что ее ласкает какой‑то неизвестный парень, ему стало плохо. Но это не меняло фактов. Он не имел права удерживать ее от заслуженного счастья.

Данте принес халат из соседней ванной комнаты и накинул его ей на плечи. Она выглядела такой уязвимой. Сам он обернулся полотенцем, скорее для нее, чем для себя.

– Прости, если я тебе испортила вечер, – выпалила Джесс, ходя по комнате и собирая свои вещи.

– О чем ты говоришь?

– Ты же понимаешь, – сказала она, остановившись со свернутой одеждой в руках.

– Боюсь, что нет. Ты не завела меня туда, куда я не хотел идти. Я думал, что мы оба этого хотели.

– Мне пора, – заявила она, осматривая комнату, чтобы убедиться, что ничего не оставила.

– Иди, – сказал он, широко раскинув руки.

Данте нахмурился, глядя, как она уходит. Джесс была чувственной, красивой женщиной, и он думал, что ей не терпится быть с ним. Но он совершенно не понимал, что творится у нее в голове. Да, она была профессионалом с успешной карьерой, но почему сосредоточилась только на работе и отказывалась просто жить?

«Почему я не могу испытывать удовольствие ради удовольствия?» – думала Джесс, быстро шагая в свою комнату в гостевом крыле дома. Разве не так поступали другие люди? Где было написано, что любые отношения должны быть вечными? Почему она не могла провести ночь с Данте и оставить все как есть? Неужели она действительно боялась, что к утру ее подростковые мечты превратятся в прах?

«Молодец, Джесс. Ничего не изменилось. Ты верна себе и своим страхам», – сделала вывод она.

После бессонной ночи она пошла в конюшню, чтобы проверить лошадей. Было раннее утро, и со двора не доносилось ни звука. В то утро в доме царила атмосфера отдыха после большого события. Дверь в конюшню беззвучно открылась на хорошо смазанных петлях, и Джесс быстро убедилась, что пони ее отца по‑прежнему счастливы и довольны. Радуясь знакомому запаху теплой лошади и чистого сена, она пошла на свое обычное место на тюке сена. Джесс всегда выбирала безопасное место в тени конюшни. Здесь у нее была возможность подумать, спланировать, поразмыслить о событиях прошедшего дня. Жизнь могла продолжаться, как всегда, где‑то далеко от Данте.

Вздохнув, она расслабилась. Из‑за того, что не спала, она очень устала. Ее вздох был сигналом для большого старого пса Данте, чтобы подойти и прижаться к ее ноге. Как будто он чувствовал ее смятение и был полон решимости успокоить ее беспокойный разум. Он устроился рядом с ней, положил голову ей на колени и тяжело вздохнул, отчего на глаза Джесс навернулись слезы. Она подумала о том, что скоро уедет отсюда, и о том, что лишится чего‑то важного в своей жизни. Хотя она должна быть в восторге от того, что Данте излечился…

– Теперь ты хочешь украсть мою собаку?