Для фортепиано соло - [10]
Я думал, что она и впрямь больше не несчастна, но удержался и не сказал ему этого. Впрочем, он уже был одержим другой идеей.
— Кто такие эти Кесне? — спросил он меня. — Она очень мила, эта крошка.
— Франсуаза Кесне не «крошка». Ей, должно быть, уже лет тридцать.
— Самый прекрасный возраст, — сказал он с вожделением. — Тело еще молодое, а рассудок созрел… Возраст, когда разочарование открывает дорогу вольности… Что за человек ее marito?[2] Я попытался заговорить с ним во время чая… Молчун!.. Он хотя бы умен?
— Умен? Да, Антуан умен, но очень застенчив. Перед вами он, должно быть, не осмелился и слова вымолвить.
— Забавно, — мечтательно произнес Фабер, — что я до сих пор не познакомился с такой красивой женщиной.
— Они не всегда живут в Париже. Он был промышленник, его дело не очень далеко отсюда, в Пон-де-л’Эр. Они друзья детства нашей хозяйки. Антуан оставил свою фабрику после войны и начал писать. С тех пор они живут на юге.
— Как? Этот молчун пишет… Что он может написать?
— Книги по истории с упором на экономику, на социальные вопросы. И не так плохо пишет.
Фабер расхохотался своим довольно специфичным смехом, напоминающим торжествующее ржание.
— Молчун, робкий, историк… Она его будет обманывать.
Он любил, когда дело касалось пикантных ситуаций, делать прогнозы безапелляционным тоном великого прорицателя.
— Это невозможно, — сказал я ему. — Франсуаза рассказала мне, как они поженились. Это просто история Монтекки и Капулетти, и, следовательно, связь крепкая.
— Дело техники… Ладно! Вот кто скрасит мне уик-энд.
И тут же его живой ум перескочил к теме, совсем отличной от вышеупомянутой:
— У вас в Америке есть какой-нибудь знакомый, кому вы могли бы позвонить, чтобы узнать его мнение по поводу будущего урожая? Месяц назад я встретил в Нью-Йорке одного финансового гения, который убедил меня войти с ним в долю, уверив в твердом прогнозе на повышение, а зерно с тех пор не перестает падать в цене. Я теряю каждый раз по восемьсот долларов… Вы видите: американские фермеры не защищены… Какой позор!
Я признался, что почти не знаю маклеров, занимающихся зерном, и мы вернулись в Сен-Арну.
Вечера на террасе в Сен-Арну сочетали в себе очарование и величие. На переднем плане, слева, луг, усаженный яблонями, спускался в долину; справа другой луг, без посадок, его симметричной дугой опоясывали пихты. Эти две красивые линии скрещивались почти у центра стола, и простота, широта линий, глубокая тишина деревни придавали этому пейзажу особенно умиротворяющий вид. Воздух был насыщен ароматом жимолости и мяты. Звезды на небе располагали к метафизическим мечтаниям.
Фабер, крупное лицо которого освещал луч луны, рассказывал лестные для него любовные истории Денизе, Франсуазе Кесне и Изабель Шмит, восхищенным или просто заинтересованным, судить не берусь. Одетта Фабер вполголоса беседовала с Бертраном Шмитом. Мое кресло стояло немного в стороне, рядом с Антуаном Кесне, которому вечерний сумрак, казалось, придавал смелости.
— Этот Фабер и его женщины… — сказал он мне. — Послушать его, то один только он… Но даже у меня, который так далек от всего этого, бывали иногда случаи, попытки… Как-то жена одного моего друга почти бросилась в мои объятия… Да, в такую же ночь, как эта, даже еще более красивую, потому что это было у нас, на юге… Я ее осторожно отстранил… Она рассердилась на меня. Я сказал ей: «Вы же подруга Франсуазы, есть понятие верности». Она ответила мне: «Вы не знаете жизни… Вы заставите женщин, и даже вашу жену, ненавидеть вас…» Может, она была права, в этом я остаюсь младенцем… Однако это настолько противоречит тому, что мне говорит Франсуаза… А если она тоже когда-нибудь?.. Я так плохо представляю себе всех этих мужчин и всех этих женщин, преследующих, предающих друг друга, соглашающихся на предательство!.. Я не могу быть счастлив таким образом… Мне нужна чистота души, удовлетворенность самим собой, искренность.
— Да, потому что вы божья тварь социальная… Но такое состояние душевного равновесия уже становится редким… Почти все божьи твари и мораль находятся в противоречии… и тогда возникают проблемы… Вот так-то… Вы не измените мужчин… и женщин.
— Женщин в особенности, — сказал он. — Они ужасные создания.
Я посмотрел на его жену, склонившуюся к Фаберу. В темноте видны были три отблеска: блестели ее глаза, ее черное с белым колье, ее браслет. «Уже готова к жертвоприношению, — подумал я. — Зачарованная жертва…»
Фабер теперь вещал о смерти. Мы приблизились к его кружку.
— Вот я, — говорил Фабер, — если почувствую, что жизнь меня больше не радует, если меня будет преследовать фиаско или если я разорюсь, я покончу с собой. Единственное, в чем я еще не уверен, это способ самоубийства. Я предпочел бы войти в море и идти вглубь, пока оно не поглотит меня… Это было бы эффектно, не правда ли?
— Но, возможно, в какой-то момент вы бы остановились, — сказал доктор Биа. — Я вам подброшу иной способ, более практичный. Ложитесь на берегу моря в час прилива, примите хорошую дозу снотворного, и море вас накроет…
— Очень разумная мысль, — сказал я, — потому что это даже не будет самоубийством. Вас убьет океан.
В «Письмах незнакомке» (1956) Моруа раздумывает над поведением и нравами людей, взаимоотношениями мужчин и женщин, приемами обольщения, над тем, почему браки оказываются счастливыми, почему случаются разводы и угасают чувства. Автор обращает свои письма к женщине, но кто она — остается загадкой для читателя. Случайно увиденный женский силуэт в театральном партере, мелькнувшая где-то в сутолоке дня прекрасная дама — так появилась в воображении Моруа Незнакомка, которую писатель наставляет, учит жизни, слегка воспитывает.
Одилия и Изабелла – две женщины, два больших и сложных чувства в жизни героя романа Андре Моруа… Как непохожи они друг на друга, как по-разному складываются их отношения с возлюбленным! Видимо, и в самом деле, как гласит эпиграф к этому тонкому, «камерному» произведению, «в каждое мгновенье нам даруется новая жизнь»…
«Фиалки по средам» (1953 г.) – сборник новелл Андре Моруа, прославивший писателя еще при жизни. Наверное, главное достоинство этих рассказов в том, что они очень жизненны, очень правдивы. Описанные писателем ситуации не потеряли своей актуальности и сегодня. Читатель вслед за Моруа проникнется судьбой этих персонажей, за что-то их жалеет, над чем-то от души посмеется, а иногда и всерьез задумается.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго, Шелли и Байрона, считается подлинным мастером психологической прозы. Однако значительную часть наследия писателя составляют исторические сочинения. В «Истории Англии», написанной в 1937 году и впервые переведенной на русский язык, Моруа с блеском удалось создать удивительно живой и эмоциональный портрет страны, на протяжении многих столетий, от неолита до наших дней, бережно хранившей и культивировавшей свои традиции и национальную гордость. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Андре Моруа (1885–1967) — выдающийся французский писатель, один из признанных мастеров культуры ХХ века, член французской Академии, создал за полвека литературной деятельности более полутораста книг.Пятый том «Собрания сочинений Андре Моруа в шести томах» включает «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части I–VII), посвящен великому французскому писателю-романтику, оставившему свой неповторимый след в истории мировой литературы.Продолжение романа «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части VIII–X) вошло в шестой том.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.