Троллейбусом.
Метро.
Электричкой.
И всю дорогу его не покидали мятежные мысли.
Жена и дочь — такие же кругленькие и налитые, как и сам дядя Вася, — возились на грядках клубники, обрезая усы.
— Явился! — Евгения Михайловна уперлась руками в резиновых перчатках в бока. — Ты когда обещал?
— Друга встретил. Фронтового. — Дядя Вася хотел пройти мимо, но жена заступила дорогу.
— А ну — дыхни!
— Примитивная ты женщина! — вздохнул дядя Вася и, обойдя се, пошел к дому.
Он сноровисто распихал продукты по местам: что надо — в холодильник, сахар и крупу — в шкафчик, хлеб — в хлебницу, потом сел за стол и задумался.
В дверях показалась Евгения Михайловна.
— Ты обещал антенной запяться…
— Антенной? Займусь. А лестница есть?
— Есть. Принесли…
Однако он не сдвинулся с места.
— Ты долго тут сидеть будешь? — не выдержала жена.
— Не можешь не командовать? — вздохнул дядя Вася. — Тебе обязательно надо, чтоб по первому твоему слову я срывался с места, да? Сказал, займусь, значит, займусь.
И только потому, что тон его был кротким, Евгения Михайловна не сцепилась с ним. Обдав его молчаливым презрением, вышла.
…Ветер раскачал телевизионную антенну, выдернул один гвоздь, и она перевесилась вниз. Дядя Вася стоял внизу и задумчиво рассматривал антенну. Земля перед домом была свежеперекопанной, но дядя Вася не обратил на это внимания, за что тотчас же получил втык от жены:
— Ну что ты топчешь? Мы с Татьяной с утра горбатилсь, а он топчет…
— Зря горбатились, — пожал плечами дядя Вася. — Здесь все равно ничего не вырастет — солнца нет.
— Вырастет, только ты не тончи…
…Прибив антенну, он оглянулся вокруг, да и загляделся. Отсюда, с крыши, открывался отличный вид на поселок, па речку и луга. Ласково грело солнце, над домом с писком реяли ласточки, ветер шумел в двух старых черемухах, что росли возле дома. И дядя Вася увидел, что у деревьев бывает не только высота, но и глубина, и в этой глубине возятся по каким-то своим делам птицы. А когда налетает ветерок, листья шумят, словно море. Хорошо было тут, и не хотелось дяде Васе слезать, благо он догадался захватить старую телогрейку и сидеть было вполне удобно.
Жена и дочь давно уже, задрав головы, что-то кричали ему снизу, но из-за шума листьев было не разобрать — и это тоже было прекрасно. Если не глядеть на них, то как будто их и вовсе не было. Евгения Михайловна выходила из себя:
— Ну — чего сидит? Чего он там нашел, а?
— Может быть, счастье? — фыркнула дочь.
— Вот я ему сейчас устрою счастье! — И Евгения Михайловна кинулась к лестнице.
Но дядя Вася вовремя заметил ее маневр и втащил лестницу наверх. Это было нетрудно, потому что она была дюралевая.
— Ладно, мам, не расстраивайся, есть захочет — слезет.
— Пошли обедать! — скомандовала Евгения Михайловна.
…Через какое-то время дядя Вася снова увидел жену и дочь: в руках тарелки, на них — котлеты с макаронами. Всем своим видом обе женщины показывали, что котлеты оказались на редкость вкусными. Дядя Вася глотнул слюну и мужественно отвернулся.
Конечно, его сидение на крыше не прошло незамеченным для соседей, они давно уже с любопытством наблюдали за происходящим. И когда дядю Васю не удалось сманить вниз даже котлетами, самый умный из соседей предложил другой способ:
— Евгения Михайловна! — Он просунул через забор наконечник от шланга для поливки.
— Умница! — одобрила Евгения Михайловна.
Шланг подключили к крану, но когда сосед попытался направить его на дядю Васю, тот вынул из кармана молоток и замахнулся. Сосед трусливо сунул Евгении Михайловне наконечник, а сам отошел подальше.
— Открывай! — крикнула Евгения Михайловна дочери.
Та отвернула кран, но струя оказалась слабой и до дяди Васи не доставала. Дядя Вася победно улыбнулся.
Но умный сосед и тут нашелся:
— Зажми, зажми конец пальцем!
Дядя Вася все-таки пустил в него молотком, но промахнулся. Тот, поняв, что дядя Вася остался безоружным, обнаглел, стал рядом с Евгенией Михайловной и заорал:
— Ишь, чего придумал — на крыше сидеть! Какой пример детям! А если все станут на крышах сидеть — это что же получится? Вон, в соседнем поселке академики живут! Если вся Академия Наук на крышу полезет — это что же будет, а?
Евгения Михайловна приспособилась правильно зажимать конец шланга и теперь, ликуя душой, поливала мужа со всей страстью уязвленного самолюбия.
Дядя Вася поднялся на ноги, но Евгению Михайловну это не остановило, она продолжала его поливать.
И тут дядя Вася… спрыгнул с крыши. Раздался общий крик ужаса, все бросились к нему. Дядя Вася сидел перед домом как раз на том месте, где земля была вспахана.
— Дополивалась? — с непередаваемой грустью спросил он супругу, которая первая подбежала к нему. — Теперь еще не то будет!
Прихрамывая и опираясь на палочку, сопровождаемый своим другом Колей, дядя Вася спустился с крылечка.
— Вы недолго, обедать скоро, — крикнула из дверей Евгения Михайловна.
— Мы только до речки, — успокоил ее дядя Вася.
Они вышли из калитки и пошли по улице дачного поселка.
Через какое-то время поднялись на бугор. Вниз метров па пятнадцать шел песчаный обрыв, а за рекой открывалась необозримая даль.
— Хороший вид, а?
— Да, — согласился Коля.
