Для блага Отечества - [2]

ФИЛЛИП. Ничего это не доказывает.

ГАРРИ. Джеймс Фримэн, двадцати пяти лет, ирландец, сослан на четырнадцать лет за убийство моряка на верфи Шедвэлл.

КОЛЛИНЗ. Удивительно, что его не вздернули за это еще в Англии.

ГАРРИ. Хэнди Бэйкер, солдат морской пехоты и главарь всей этой шайки, что обчистила склад.

КОЛЛИНЗ. На суде утверждал, что несправедливо держать солдат и каторжников на одинаковом пайке. Говорил, что при такой кормежке не может нести службу. Ему почти удалось нас переубедить.

ТЕНЧ. Я тоже думаю, что это было не лучшее ваше решение, губернатор. Учтите, среди моих людей зреет недовольство.

КОЛЛИНЗ. Наш генерал-губернатор сказал бы вам на это, Тенч, что это было СПРАВЕДЛИВОЕ решение. Но СПРАВЕДЛИВОСТЬ также требует, чтобы этих людей повесили.

ТЕНЧ. И чем скорее, тем лучше. В колонии ждут не дождутся этой казни. Для них это театр.

ФИЛЛИП. Я бы предпочел, чтобы они смотрели настоящие пьесы, где слог изящен, а чувства исполнены благородства.

ТЕНЧ. Не сомневаюсь, великий Гаррик пришел бы в восторг от предложения совершить восьмимесячный вояж через океан, чтобы выступить перед толпой висельников и кучкой дикарей.

ФИЛЛИП. Я никогда не был поклонником Гаррика. Мне больше нравился Маклин.

КОЛЛИНЗ. Нет, нет, Кэмбл! Только Кэмбл! Кстати, нам понадобится палач.

ФИЛЛИП. Гарри, вам придется заняться организацией казни. Заодно подыщите кого-нибудь, кто согласится исполнить эту отвратительную работу.

ФИЛЛИП стреляет.

КОЛЛИНЗ. Попал.

ТЕНЧ. Попал.

ГАРРИ. Вы попали, сэр.

КОЛЛИНЗ. Считаю, казнь следует назначить на завтра. Быстрое исполнение правосудия, губернатор, послужит благу колонии.

ФИЛЛИП. Благу колонии? О, смотрите, мы спугнули кенгуру.

ВСЕ (смотрят). А-а-ах...

ГАРРИ. В списке приговоренных есть еще Дороти Хэндлэнд, восьмидесяти двух лет. Она украла сухарь у Роберта Сайдвэя.

ФИЛЛИП. Неужели мы повесим восьмидесятидвухлетнюю старуху?

КОЛЛИНЗ. В этом нет необходимости. Сегодня утром Дороти Хэндлэнд повесилась.

СЦЕНА 4.

ОДИНОЧЕСТВО МУЖЧИН.

Поздняя ночь.

Палатка Ральфа Кларка. РАЛЬФ, стоя, делает записи в дневник и вслух читает написанное.

РАЛЬФ. Снилось мне, возлюбленная моя Алисия, что мы гуляем с тобой, и ты одета в амазонку. Любимая, когда же придет мне весточка от тебя...

Сегодня все офицеры обедали у губернатора. Впервые вижу человека, чья должность - генерал-губернатор штата Новый Южный Уэльс - сопряжена с такой огромной властью... В основном были холодные закуски, а мясо барана, подстреленного накануне, уже кишело червями. В этой жуткой стране ни один продукт не сохраняется дольше суток...

После завтрака ходил охотиться... подстрелил одного какаду... какие красивые птицы...

Майор Росс приказал одному из своих капралов высечь веревкой Лиз Морден за грубость, допущенную в отношение капитана Кэмпбелла... капрал взялся за нее не на шутку и выдрал от души, чему я был весьма рад... Лиз Морден давно нарывалась на неприятности...

В Воскресенье, как обычно, тысячу раз целовал твой портрет... был сильно напуган молнией, которая ударила прямо рядом с моей палаткой... несколько каторжников бежали.

Подходит к столу и делает запись.

Если меня скоро не произведут в старшие лейтенанты...

Входит Гарри БРЮЕР.

РАЛЬФ. Гарри?..

ГАРРИ. Я увидел свет в вашей палатке и...

РАЛЬФ. Я тут кое-что записывал в дневник.

М о л ч а н и е.

Что-нибудь случилось?

ГАРРИ. Нет.

П а у з а .

Я просто так зашел. Поговорить... Уж если бы я писал дневник, то вышло бы томов десять, не меньше. Да, десять... Как мы путешествовали с Капитаном, а нынче его превосходительством генерал-губернатором... Вот так, ни больше, ни меньше. Он теперь армиями командует, города возводит. Я-то по-прежнему зову его просто "капитан Филлип". И ему это нравится. Да, Ральф... А еще война в Америке. А до этого - моя жизнь в Лондоне. Не скажу, что это была жизнь праведника, Ральф.

П а у з а.

Смотрю я на этих бедолаг каторжников и говорю себе: "Ты, Гарри Брюер, мог бы оказаться среди них, если бы вовремя не подался во флот". Офицеры и так поглядывают на меня свысока, а узнай они, что я был казнокрадом...

РАЛЬФ. Гарри, о таких вещах лучше не говорить вслух.

ГАРРИ. Ваша правда, Ральф.

П а у з а .

Капитан, конечно, кое о чем догадывается, но он хороший человек, и в людях он ценит совсем не то, что все остальные.

РАЛЬФ. Что вы имеете в виду?

ГАРРИ. Трудно сказать. Ему нравятся необычные люди. Ральф, вчера ночью я видел Хэнди Бэйкера.

РАЛЬФ. Гарри, вы ведь его уж месяц как повесили.

ГАРРИ. У него на шее болталась веревка. Ральф, он вернулся.

РАЛЬФ. Все это вам померещилось. Мне самому иногда привидится что-то, а потом кажется, что это было на самом деле... Но это только кажется.

ГАРРИ. На корабле мы слышали, как вы во сне зовете свою Бетси Алисию.

РАЛЬФ. Не смейте произносить ее имя в этом Богом проклятом краю!

ГАРРИ. Даклинг опять от меня нос воротит. Это все Хэнди Бэйкер, я знаю. Я его видел так же ясно, как сейчас вижу вас. Он говорит: "Ты меня повесил, а Даклинг все равно хочет только меня". Я говорю: "Ну что же, по крайней мере твой дрючок повеселился напоследок". А он мне: "По крайней мере мой дрючок молодой и крепкий, и ей это нравится". Я кинулся на него, но он исчез. Только он вернется, я знаю. Я не хотел вешать его, Ральф, не хотел...