Для блага Отечества - [14]

КЭМПБЕЛЛ. Э-э... Чего-то не того...

РОСС. Лейтенант, где каторжники Кэйбл и Арскотт?

КЭМПБЕЛЛ. Да-да, где?

РАЛЬФ. Они запаздывают.

РОСС. Пока вы тут репетировали, Арскотт, Кэйбл и еще трое бежали в леса. Пять человек совершили побег, и все из-за вашей чертовой пьесы, из-за этих ваших комиков. Эти ваши артисты не просто сбежали. Они похитили продукты со склада. Хорошая у вас пьеса, нечего сказать!

РАЛЬФ. Я не понимаю, какое пьеса имеет...

РОСС. Я с самого начала знал - мы еще всей колонией хлебнем горя с вашей пьесой.

РАЛЬФ. Я не понимаю.

РОСС. Безделье и пустая болтовня - вот что такое ваша пьеса. Безделье и болтовня - источник всех несчастий.

РАЛЬФ. Майор Росс, я не могу согласиться...

РОСС. Ну вот что, юноша, вы всего лишь младший лейтенант, и не вам соглашаться или не соглашаться с майором Россом.

КЭМПБЕЛЛ. Дисциплинка не того... Це-це-це...

РОСС мерит каторжников тяжелым взглядом.

РОСС. Цезарь. Сначала он бежал вместе со всеми, но потом вернулся.

РАЛЬФ. Допустим. Но он не занят в пьесе.

ЦЕЗАРЬ. Я занят! Занят! Я играю слугу. Лейтенант, скажите ему...

РОСС. Джон Вайзенхэммер.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Я здесь ни при чем.

РОСС. Ты ведь еврей, не так ли? Ты виноват. Последний раз Кэйбла видели возле твоей хижины. Лиз Морден! Вчера поздно вечером ее видели рядом с продуктовым складом в обществе Кэйбла, который якобы чинил дверь. Лиз Морден, ты пойдешь под суд за ограбление склада. Знаешь, что тебе за это будет? Виселица!

П а у з а.

Ну а теперь, лейтенант, продолжайте вашу репетицию.

РОСС уходит, КЭМПБЕЛЛ задерживается, чтобы прочесть название пьесы.

КЭМПБЕЛЛ. Хе-хе... "Офицер-вербовщик". Хорошее название. Жаль, что пьеса. Пьеса! Ха-ха!

У х о д и т .

РАЛЬФ и АКТЕРЫ подавленно молчат.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА 1.

ВРЕМЯ ДЛЯ СВИДАНИЙ.

Лиз МОРДЕН, Джон ВАЙЗЕНХЭММЕР, Джон АРСКОТТ, ЦЕЗАРЬ - все закованы в кандалы. АРСКОТТ сидит низко согнувшись, уставившись в стену неподвижным взглядом.

ЛИЗ. Удача? Что за слово такое? Ко мне так всегда задом оборачивается. под дерьмовой звездой я уродилась. Папаша ворюга, шмонается по притонам. Мамаша усвистала. Нас пятеро братьев, да я малолетка. Постирушками подрабатывала. Ну вот. А тут родной папаша стибрил у дамочки платок. Та в крик. Его сцапали, а он на меня тычет: не я это, сэр, это Лиззи, вот смотрите, она сперла! Тут с меня одежонку посрывали и отметелили при всем честном народе. Той же ночью чуть не порешила папашу - его же дубинкой. Все его шмотки прихватила и к брату. Он меня гонит: Лиз, говорит, чего тебе ходить побираться, когда есть чего толкнуть по бабской части. Я, говорю, рожей не вышла. А он мне: сестрица, кому нужна твоя рожа! Была бы дырка, куда сунуть можно. Ну и пустила я свою святую невинность в оборот. А по-крупному подфартило, когда на того кобеля богатого нарвалась. Такой весь из себя - не хухры-мухры, каждый день в чистый утиральник сморкается. Он мне и растолковал: на одном твоем мохнатом товаре не разживешься. Научил меня, как хахалей богатых щипать. Проще некуда. Хахаль меня облапит, а у самого цепочка от часов из кармана торчит. Тут я ее и потырю. Только раз облажалась я, замешалась. Хахаль орет, как резанный, легавые тут как тут. Повязали. Стою я перед этим в мантии, который всем нам будущее предсказывает, и думаю: все, крышка, вздернут как миленькую. Только судья не зверь попался. Обломилось мне Высочайшее помилование и семь лет в раю на том берегу пруда, где вода соленая и селедки. А на судне... Господи Иисусе! С голодухи чуть не окочурилась. Матросы от меня морды воротят. А порядок такой: не ляжешь под матроса - не пожрешь. А здесь... Губернатор обещает: новая жизнь. А что, думаю, Лиззи, чем тебе не житуха? Губернатор мужик не вредный, пьеса эта вся из себя такая, про любовь-морковь. Работа не бей лежачего, и компания подобралась подходящая - все свои в доску: Кэйбл, Арскотт... Так нет же, майору Россу, видно, рожа моя не глянулась. Опять повязали. Теперь уж точно крышка мне - вздернут. Вот вам и вся жизнь Лиззи Морден. А ты, Вайзенхэммер, как сюда попал.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Измена. Чудовищная несправедливость. Ложь. Произвол.

ЛИЗ. Говори по-английски, Вайзенхэммер.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Я не виноват. Я не воровал и буду повторять это столько раз, сколько понадобится.

ЛИЗ. Плевать им на твои слова. Раз они говорят, что ты вор, значит ты вор.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Я не вор. Я вернусь в Англию, в табачную лавку "Рикетт и Лоудз". Я скажу: я вернулся. Я ни в чем не виноват.

ЛИЗ. Никто тебя слушать не станет.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Если так думать, то и жить незачем.

П а у з а.

Прости, Лиз. Через семь лет я вернусь.

ЛИЗ. А чего тебе делать в Англии? Ты же не англичанин.

ВАЙЗЕНХЭММЕР. Я родился в Англии. Значит, я англичанин. Что я должен сделать, чтобы все поверили, что я англичанин?

ЛИЗ. Надо чтоб мозги были английские. Я вот ненавижу Англию, но мозги у меня английские. Или вот Арскотт. Он с тех пор, как его сюда притащили, ни слова не сказал. Но у него мозги английские, это сразу видно.

ЦЕЗАРЬ. А мне английские мозги не нужны. С английскими мозгами я бы давно умер. А я хочу умереть на Мадагаскаре и встретиться с праотцами.