Длительное убийство лорда Финдли - [27]

- Нет-нет, - сказал он. – Теперь уж в какой-нибудь другой раз. Теперь неловко.

Женщина с головой совы

- Я уезжаю из этого города! – закричал лорд Мередитт и пинком опрокинул стоявшее в галерее полукресло. Сорвал с головы парик и швырнул его на лестницу. Прошел в комнату ожидания приема и расшвырял там стулья. Перешагнул через последний, вошел в гостиную и упал на диван. Койн прошел следом за ним, аккуратно переступая через мебель. В руках он скромно держал шляпу, старался, чтобы его лицо не выражало эмоций, а про себя думал: «И даже сейчас мне нравится мое место службы».

– Уеду в Берберию, Тартарию, Сиберию и еще дальше! – выкрикнул Мередитт и отбросил к стене обитую зеленым шелком ножную табуреточку.

В гостиную через потайную портьерную дверь заглянул Опасный. В руках у него было отчищенное по краям блюдо с куриным пирогом. Со дня отъезда леди Мередитт, которая забрала с собой почти весь персонал, он исполнял, помимо кучерской, мажордомскую и камердинерскую службы.

– Ланчевать будете? – спросил он.

– Пошел к черту! – крикнул ему Мередитт.

– Как скажете, – пожал плечами Опасный. Еще не скрывшись за портьерой, он запустил лапу в пирог и стал выламывать кусочек из середины. С вечера ничего не евший Койн проводил его взглядом, в котором читалось многое.

– Это бесчестно со стороны Саймона – прожить мирно столько лет, что газетчики успели забыть как его зовут… – Мередитт вскочил и стал ходить туда-сюда. Койн, чтобы не мешать ему, присел в угол дивана. – Он нашу политику-шмолитику вот где вращал! – Юэн остановился, чтобы показать некоторую фигуру из пальцев, и снова принялся мерить комнату шагами. – Это человек, который хранит полное молчание в парламенте. На моей памяти он вообще ни на одном заседании не был. Почему он?! – воскликнул Мередитт и взмахнул руками. У него над головой закачалась и зазвенела латунная люстра с пятью огарками и слезками богемского стекла. – Если бы я только мог предположить, что за всем стоит он… Да я бы в жизни не влез в эту воловью кучу!

Тут сэр Юэн замолчал, замер и медленно обернулся на Койна, словно сболтнул при нем лишнее. Койн покрылся мелкими капельками пота и постарался сосредоточиться на чувстве любви к своей службе.

– Да какого черта… – прошептал Мередитт будто бы лично своему сержанту, и Койн вспотел сильнее. – Тоже мне пуп земли… Я и Саймона найду чем вразумить!

Койн выдохнул и спросил с несколько вымученной улыбкой:

– Он что, большой человек?

– Никто не знает, насколько, – тем же страшным шепотом ответил Мередитт, затем откашлялся и продолжил обыденным голосом. – Я даже не знаю, занимается ли он коммерческими проектами, и если да, то какими. У его жены есть земля за границей. Это все, что о нем известно. Откуда земля, кто такая его жена… Тьфу, теперь и не разузнать!

Мередитт подошел к придиванному столику – сейчас его занимали шахматные фигуры, расставленные к новой партии – своей широкой пятерней сгреб фигуры и принялся расставлять их по-своему, но тут же смахнул половину фигур на пол и посмотрел на Койна.

– Благодари Пимблтона, который каркнул во все воронье горло. О нашем интересе в деле Саймон узнает, скорее всего, к вечеру. Пойдешь спать, будь при палаше и пистолетах, понял?

Койн быстро закивал.

– Мне казалось, тут рыба помельче, и уголовным судом мы прикончим дело. Но ничего, я и с Саймоном найду, как сладить. Не бойся, он еще сам не знает, с кем связывается!

Без стука ввалился невежа Опасный – на этот раз из двери, ведущей в комнату ожидания приема.

– К вам с визитом, – сказал он.

– Кто?! – зарычал на него Юэн.

– Об ком вы сейчас говорили, – ответил Опасный с важностью человека, воображающего, что владеет литературной речью.

Тяжело опираясь на увенчанную резной лозой винограда трость, вошел старик. Казалось, он давно растратил свои жизненные силы, и сангва в его жилах вся уступила место флегме. Он был черен – траурная одежда, свидетельствующая не то о трауре, не то о длительной меланхолии, иссохшая дотемна кожа, глаза, такие же черные, как и круги под ними. Его лицо и руки были покрыты старческими пятнами, суставы – огромны и узловаты, даже парик – прошит серебряной нитью. Лорд Мередитт при его появлении отступил на полшага назад, а Койн замер на месте и смотрел испуганно и восхищенно, как в последний раз глазел на ярмарочное выступление человека-медведя и ребенка с клешнями. Гость приподнял голову, медленно осмотрел комнату, разжал похожие на кору губы и с пришепетыванием выговорил слова приветствия. Прошло несколько секунд в молчании. Мередитт то бледнел, то заливался краской. Он не знал, чего ждать. В окна и двери вломятся молодцы с мушкетонами, или войдет королевский секретарь с ордером на арест? Наконец, взгляд Юэна упал сжавшегося в углу дивана Койна.

– Ты что, еще здесь? – взревел Мередитт, схватил со столика белую ладью и швырнул в сержанта, – а ну пшел!

Тот вздрогнул, подхватил шляпу и исчез в мгновение ока, не скрипнув половицей. Гость посмотрел ему вслед, сделал несколько неуклюжих шагов шагов, свидетельствующих о недавнем обострении подагры, и сел на диван, на еще теплую вмятину от зада Койна.