Длинные тени - [9]

— Придворные маги? — еще раз прошептала Далия.

— А вы, должно быть, ужасно умная, — с робкой улыбкой спросила горничная. — Раз вас в придворные волшебники позвали, верно? Ну, не буду вам мешать, ваша ученость… вы, если чего надо, зовите. Вон у вас шнурок над камином висит, вы и трезвоньте, если что понадобится. До свидания, ваша ученость…

Девчонка убежала, а Далия так и осталась стоять посреди кабинета. Она беспомощно озиралась по сторонам, видела многочисленные предметы, указывающие на магическую профессию бывшего обитателя апартаментов воспитателя королевских детей, снова и снова смотрела на сияющую ослепительным лиловым шелком мантию, и беззвучно шептала: «Придворные маги?»

Она? Мэтресса Далия? Придворный маг?

Быть того не может…

1-й день месяца Гусыни

Ощущение, что что-то где-то пошло неправильно, усилилось на следующий день.

Утро первого зимнего месяца началось для Далии с того, что важный мажордом — в расшитой золотом ливрее, с бакенбардами, которые можно было использовать в качестве силков при охоте на пустынных сфинксов, — торжественно объявил, что «их величества король Кавладора Гудеран Десятый из династии Каваладо и королева Везувия просят вас откушать с ее высочеством Ангеликой, его высочеством Роскаром, их королевскими высочествами Анной, Дафной и Арденом и его высокопревосходительством генералом Октавио Громдевуром».

Судя по тому, с каким достоинством и патетикой держался господин Олбер, такое приглашение было равно по значению официальному объявлению войны.

А потому Далия, бормоча под нос многочисленные оправдания, почему она поступает так, и никак иначе, облачилась в новенькую лиловую мантию, нацепила на лицо маску строгости, и поспешила присоединиться к расположившейся вокруг круглого обеденного стола королевской фамилии.

Завтрак прошел тихо, по-семейному.

— Перестань корчить рожи! — потребовал его высочество наследный принц Арден от своей сестры Дафны.

— Я не корчу, я рассказываю Анне, как ты вчера со своими гномами ломал дверь в погреб, а Олбер вас застукал и попытался поймать на месте преступления, — тут же ответила Дафна. А Анна подтвердила, добавив: «Вот именно!»

— Ты сломал дверь погреба? — меланхолично поинтересовался Гудеран. Около его прибора лежала газета — король изволил знакомиться с новостями, случившимися в столице Кавладора за последние сутки.

— Дорогой, мы не можем допустить, чтобы наш сын ломал все двери замка, — подала голос королева.

— Ничего я не ломал! — возмутился Арден. — Просто Скузя и Кув поспорили, можно ли использовать гвоздь в качестве отмычки, вот мы с Поддувом и проверяли!

— Кув, Поддув и Скузя — это… — пробормотала Далия, скромно занявшая место в самом дальнем углу стола. Ее услышал принц Роскар, сидевший напротив и мрачно расправлявшийся с овсянкой, и коротко просветил, что речь идет о детях господина Штрау Штрудельгольца, советника по делам провинции Триверн.

— Ха, — меж тем продолжала Анна. — Если вы «всего лишь проверяли», что ж не дали Олберу вас поймать?

— Вот именно! — подтвердила ее сестра.

— И вовсе нас Олбер не ловил! Просто Поддув сказал, что можно съехать по перилам винтовой лестницы с верхнего этажа башни мэтра Фледеграна вниз, до самого выхода, и мы решили проверить, получится или нет!

— Что, и лестницу вы тоже сломали? — рассеянно уточнил Гудеран, переворачивая газетную страницу.

Арден активно замотал головой, отрицая обвинение, за что получил ненавязчивое порицание тетки — Ангелика попросила его вспомнить о приличиях и вести себя чинно и благородно.

Далия с интересом посмотрела на мальчика — тот ел, аппетитно хрустя и энергично закидывая в себя то одно кушанье, то другое. «Исследователь, значит,» — поставила диагноз алхимичка. — «Интересненько, интересненько…» Потом мэтресса перевела взгляд на другую сторону стола и изучила юных принцесс.

Они были худенькими, большеглазыми и темноволосыми. Старшая, Анна, старалась казаться элегантной — она держалась с некоторой важностью, совершенно взрослым чувством собственного достоинства, которое создавали гладкая прическа, закрытое платье песочного цвета и скромная янтарная подвеска. Впрочем, напускная солидность не мешала ей корчить рожицы, показывать язык братцу и время от времени присоединяться к воспитательным сентенциям родителей язвительным «Вот именно!» Принцесса Дафна, судя по всему, отличалась более импульсивным характером. Она была будто нарисована стремительным росчерком пера — тонкие черты лица, стремительность движений, струящиеся по плечам темные локоны, выразительный взмах ресниц и испытующий, прицеливающийся взгляд, появляющийся время от времени. Заметив, что новая воспитательница пристально смотрит в их сторону, младшая сестра подтолкнула старшую; обе выпрямились, чинно отставили локотки в стороны, поджали губки и захлопали глазами, принимая вид наивный и непринужденный.

«Ах-ах-ах,» — мысленно прокомментировала Далия. — «Помню, помню, как вас понесло „смотреть зверушек“ нынешним летом[2]! Вы только посмотрите на этих козявок — от горшка два вершка, а туда же, надумали обманывать дипломированного сапиенсолога! Всё с вами понятно…»