Длинная Серебряная Ложка - [134]

— Не кричите, доктор. А то воздается впечатление, что эмоции перевесили ваш интеллект.

— Я совершенно здоров!

— В таком случае, последовательно опишите мне события той ночи, — попросила она, раскручивая пресс-папье на указательном пальце.

— Зачем вы так мучаете меня? Что вы за женщина, фроляйн Лайд?

— Это имя мне больше не принадлежит. Я Берта Штайнберг.

— Плевать мне на ваше имя! Я хотел сказать, что у женщин развит "орган сострадания," а вы…

— Сумасшедших жалеть нечего, — отчеканила она, — сами виноваты, что позволили себе распуститься.

В молчании они просидели не менее десяти минут. За это время сиделка даже не посмотрела в его сторону, увлеченно отдирая медного дракона от подставки.

— Неужели быть сумасшедшим настолько… одиноко?

— А вы как думали? — обронила Берта, не оборачиваясь.

Доктор поднялся с кресла и встал перед ней.

— Я пересмотрю нашу методику, — твердо произнес он. — И диету, и ледяной душ, — он невольно поежился, представляя как обжигающая струя хлещет его подобно бичу, — Водные процедуры полезны, но пусть у нас будет теплый душ. А еще лучше ванна, с пеной и ароматными солями. Что еще? О, придумал! Мы раздадим пациенткам цветные карандаши и бумагу, пусть рисуют на здоровье. И я лично побеседую с каждой и узнаю, у кого есть какие пожелания.

— Предлагаете quid pro quo, доктор?[47]

— Нет, просто рассказываю о дальнейших планах. Раз уж мне рано или поздно придется испытать эти методы на собственной шкуре.

— Исключено, — сказала она. — Вы не сумасшедший.

— Но такие провалы в памяти…

— Я стерла вам память. Даже не спрашивайте, почему. Это были не те воспоминания, которыми дорожат приличные люди.

Когда на его лице отразилось недоверие, вампирша, вздохнув, сунула в рот лист бумаги и прокомпостировала его клыками.

— Приложите к шее, — сказала она, протягивая листок доктору, — и сравните ваши раны с отпечатками моих зубов.

Доктор только руками развел.

— Ну и ну, кто бы мог подумать, что в моей клинике работает настоящий вампир!

Тут уж Берте настала пора удивляться.

— Как, вы слышали про вампиров?

— Конечно! В молодости я увлекался оккультизмом, даже выписывал "Вестник Британского Ламиеологического Общества," только потом решил, что это собрание свихнувшихся шутов и все их разговоры о немертвых — первостатейный бред. А теперь мне довелось воочию увидеть вампира, — он просиял, как ребенок, застукавший Деда Мороза у елки. — Кстати, у вас нет сестры или подруги? Я бы с радостью нанял ее…

Когда Берта изменилась в лице, он понял, что сморозил глупость и чтобы загладить промашку, поспешно сменил тему разговора:

— Куда вы сейчас, фроляйн Л… Штайнберг? Домой?

— Да. Еду посмотреть, что осталось от моего дома.

— Быть может, мы еще встретимся, — сказал доктор и усмехнулся, — хотя эти слова в устах заведующего психиатрической клиникой звучат малопривлекательно. Но если будете в здешних краях, заходите в гости. Могу я..?

Он протянул ей руку, и Берта невольно подалась назад. События той ночи промелькнули перед глазами.

— Давайте хоть руки пожмем. По-приятельски?

— Как два приятеля?

— Именно так.

Напряженное лицо вампирши смягчилось и она крепко, по-мужски пожала его руку. Уже из окна она увидел, как девушка вышла на крыльцо, постояла на мраморных ступенях, снимая гофрированный чепец, и собиралась бросить его через плечо, как вдруг передумала, аккуратно сложила и сунула в карман. Потом ее силуэт растворился в ночи, как будто ее никогда не существовало.

* * *

Уолтер и Эвике, довольные, огляделись по сторонам. Местность и вправду была подходящей. По дороге из Будапешта они всласть обсудили возможный рацион вампирши, отмели салоны и театры, потому что Берта была недостаточно общительной, чтобы вращаться в свете, и остановили выбор на трущобах. Именно там никто не считает трупы. Время от времени они обращались за советами к соседям, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны, так сказать, в перспективе. Под конец путешествия пассажиры в вагоне третьего класса сидели друг у друга на головах, зато лавки возле наших героев пустовали.

Настало время приступить к следующему этапу их плана и расспросить прохожих о местопребывании вампирши. Но здесь дела шли далеко не так гладко. Гуляки осыпали Уолтера руганью, а то и норовили съездить по уху. Те же, кто удостаивал его вниманием, вместо "высокой брюнетки" — так со слов Эвике выглядела Берта — предлагали "пухленькую блондинку, которая обслужит его, так что любо-дорого."

— Все, моя очередь, — потеряла терпение девушка.

— Никуда ты не пойдешь! — возмутился Уолтер, который после вчерашней ночи вообще старался не выпускать ее из виду.

— Не волнуйся, я недалеко. Хочу поболтать вон с теми барышнями.

Она указала на толпу куртизанок, слетевшихся к фонарю, словно стайка видавших виды райских птиц. На них были шелковые наряды всех цветов, от карминно-красного до синего с зелеными переливами, но неизменно мятые, потасканные, обезображенные слоями грязных кружев. Две девицы курили папиросы, одна запудривала синяк, смотрясь в маленькое зеркальце, еще одна крутила в руках зонтик от солнца, совершенно бесполезный ночью, но прихваченный для красоты. Не слушая возражений, Эвике подошла к к девицам, которые приняли ее как родную, и между ними завязалась оживленная беседа.