Длань Одиночества - [5]
В холодильнике лежал окоченевший труп в синей полярной крутке. Его лицо и шея были обглоданы до хрящей. В глазницах блестела смерзшаяся масса белка.
Никас закрыл холодильник.
Странно улыбаясь, он допил сок. Через минуту его можно было найти в зале. Он искал. Открывал все двери, заглядывал за мебель. В нижнем ящике комода, он, наконец, обнаружил Френ. Девушка лежала в позе эмбриона, обняв колени бледными ручками. Она была светловолосой, худой, почти истощенной. Кожа — желтоватой, в оспинах. Глаза ее оставались вечно полузакрытыми. Лицо — острым, маленьким, совершенно незнакомым. Аркас не помнил его в своей жизни.
Когда они занимались сексом на балконе, Никас чувствовал, что Шизофрения становится тяжелее. Ее формы округлялись.
Увидев Никаса, она сжалась сильнее.
— Мы же договаривались! — заорал он. — Я не форсирую лечение, а ты следишь, что бы этой херни не было в доме!
— Я здесь не при чем, — прошептала она плаксиво. — Это… Другой.
Голос у Френ был не совсем реальным. Аркас понимал, что она говорит, скорее интуитивно.
— Кто? — вздрогнул Никас. — Здесь есть кто-то еще?
— Он приходил ночью.
— Кто?! — Никас схватил Шизофрению за голову.
— Господин.
Журналист замолчал, моргая. Это было уже слишком.
— Что ему от меня нужно?
— Я не знаю. Но ты видишь его следы.
Внутри черепа знакомо звенело, появилось ощущение нарастающей легкости. Таблетки всасывались. Одевшись, Аркас со вздохом уселся на диван, и замер. Шизофрения была здесь. Она притулилась рядом, и ткнулась ему в плечо. Журналист погладил ее по щеке.
— Ничего, — произнес он спокойно. — Никас сейчас возьмет себя в руки Ему просто нужно регулярно пить таблетки. А он не пьет.
Девушка всхлипнула.
— Итак, Френ. Кто такой Господин?
Ему никто не ответил.
Через несколько минут Никас поднялся и пошел на кухню. На плафоне, подрагивая крыльями, сидела бабочка. Та самая. У человека появилось неукротимое желание, размазать ее туго свернутым журналом.
Дверь холодильника была открыта. В нем ничего не было, даже полок. За спиной послышались шаги.
— Ты оставил самое вкусное…
Аркас понял, что сейчас он умрет от кровоизлияния в мозг. Или от инсульта. От сердечного приступа. Такое перенести было нельзя. Он будет жить, пока не обернется. Пока не увидит.
Несгибающиеся пальцы тронули его затылок. Холодные, как предательство.
— Мой язык. Надо было съесть его, что бы я молчал!
— Валя…
— Любимый, беги!
Аркас отшатнулся, рефлекторно поворачиваясь. Френ вцепилась в полярную куртку. Труп из холодильника шипел, хрустя промерзшей плотью. Они сцепились как два кошмара, отбивая жертву друг у друга. В коридоре стало тесно. Позади зазвенело стекло: что-то разбило его.
— Уничтожь свой страх, — сказал кто-то, властно, глубоко. — Сделай это сейчас.
Аркас посмотрел на здоровый осколок, зажатый в пальцах.
Труп отбросил Френ от себя и ногой раздавил ее горло. Шизофрения дернулась и начала кровоточить. Аркас вздрогнул.
— Нет!
Забитые льдом глазницы уставились на Никаса.
— Ты заплатишь за то, что я остался там!
Обломанные ногти, черные от некроза, метнулись к его шее. Аркас закричал и не глядя ударил осколком. Тот тяжело воткнулся и порезал журналисту ладонь.
— Я считал тебя другом!
— Сгинь! Я ни в чем не виноват! Это была случайность!
— Случайность сделала меня твоей жертвой, — прошептал Валентин.
Никас ударил ногой, и колено призрака легко подломилось. Он упал, разбившись на кристаллы мутного льда, которые скрежетали, будто корчились. Осталось лицо, в паутине трещин.
— Желаю тебе стать жертвой своего случая…
Журналист лежал на лестничной площадке. От бетона кисло пахло пылью. Все было до отвращения очевидно. Любимый наркоман участкового все-таки спятил. Он шел к этому давно, и был не слишком шокирован результатом.
Он поднялся, цепляясь за перила. На нем было старое пальто и летние сандалии на босую ногу. Аркас не помнил, как все это оказалось на нем. Брюки еще куда ни шло. Мятая рубашка. Пальто. Но сандалии-то откуда? Как у иудейского паломника. Он посмотрел на свою дверь. Та была закрыта. В замке торчал ключ. Никас вынул его, разглядывая символ, выдавленный на железной двери. Рогатая голова.
«Господин».
Аркас нащупал в карманах бумажник и телефон. Ему фантастически везло. Он медленно перевязал порезанную руку носовым платком.
Потом Никас медленно спустился на этаж старейшины. Осмотревшись, он понял, что не видит игрушек, велосипедов и даже пластмассовый замок кто-то разобрал и унес. Ковры были скатаны и лежали у стены. Такого он здесь еще не видел. Даже стражи исчезли. Может быть, решили переехать, рассеяно подумал журналист.
На середине лестницы Никас остановился. Он услышал, точнее спиной почувствовал, как за ним приоткрылась дверь.
— Аркас. Никас Аркас!
Тот медленно обернулся.
Он увидел гипнотически-выразительный глаз и половину бронзового лица. Женщина внимательно смотрела на него, вытянув в проем руку, словно стараясь удержать. Даже с расстояния Никас видел, что у нее дрожит агатовый перстень. Картина была почти жуткой, так что Аркасу захотелось дернуть вниз со скоростью выстрела.
— Не бойся! — умоляюще прошипела женщина, моментально разгадав настроение Никаса. — Иди сюда, войди в мой дом. Иди, нам нужно поговорить. Для твоего блага.
Что делать, если ты пошел на кражу века, но, вместо богатства, получил тело старого как мир колдуна? Конечно же ввязаться в противостояние двух империй! Захватывающая, полная юмора история, расскажет о герое, который хотел только одного: чтоб все получили то, чего желают.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.