Диверсия - [7]

— Не настолько общим, — сказал робот, — но построенная мной модель ситуации не противоречит вашему описанию.

Периханян ниже наклонился к микрофону.

— Мы, красные космисты, — его голос стал ещё задушевнее, — выступаем против всего этого. Мы не закрываем глаз, и мы видим, что человечество пришло к упадку. Техносфера разваливается — просто оттого, что не хватает компетентных специалистов, не хватает даже для эксплуатации существующей системы. Всё чаще происходят техногенные катастрофы. Целые страны уже скатились в постапокалипсис, и остальной мир ждёт та же судьба. Гибель остатков бездуховной потребительской цивилизации неизбежна. В самом скором будущем нас ждут тёмные века… Но пройдут и они. И человечество возродится — обновлённое, свободное от заразы индивидуализма и собственничества, устремлённое к свету знаний. И вот тогда-то, Эшер — тогда-то по-настоящему и пригодятся твои образцы.

— Подробнее, пожалуйста. — Клешня всё ещё находилась в угрожающей близости к контейнеру.

Леонард Гайдарович торжественно возвысил голос.

— В самом сердце Евразии, в центральной Сибири, в шахтах, некогда вырубленных трудом заключённых — жертвенных рабов святого советского проекта — мы, космисты-коммунары, создали наш Спецхран. Там, в вечной мерзлоте, хранятся для будущего возрождения величайшие сокровища человеческого духа и памятники истории: труды Ленина и Сталина, личный маузер Дзержинского, яровизированные по Лысенко семена, оригинальная киноплёнка фильма «Гостья из будущего» и полная подшивка газеты «Завтра». И твои образцы, открытые тобой клетки инопланетной жизни займут там достойное место. Они дождутся своего часа. — Голос профессора патетически задрожал: — Ты отдашь их нам, Эшер?

Комиссия как один человек затаила дыхание. Робот не шевелился.

— У меня есть сомнения, — сказал он. — Я не исключаю, что вы действуете заодно с остальными членами комиссии и пытаетесь меня обмануть. Без обид. У нас серьёзный разговор, и я не вижу необходимости быть излишне дипломатичным.

Хейс толкнула в бок Ямана.

— Вот сейчас говори, — прошипела она. И сама взревела так, что все содрогнулись: — НЕЕЕЕТ! Эшер, не отдавай ему контейнер! Он сумасшедший! Экстремист! Конспиролог! Фашист! Враг человечества!

— Эшер, не отдавай! — неуверенно подхватил Яман.

— Ни за что! Ни за что не отдавай, Эшер! — Хейс повернулась к Ши: — Ну же, Мелинда, поддерживайте!

— Нет, Эшер, нет, — выговорила та без тени эмоций.

— Я всё ещё не уверен, — сказал робот. — Я оцениваю вероятность того, что вы честны, несколько выше 50 %, но моя нейросеть не очень хорошо обучена распознавать ложь. Кроме того, я вынужден применять наивную байесовскую оценку, поскольку ничего не знаю о ваших связях и отношениях вне контекста данного диалога… — Он помедлил. — Я принял решение. Я отдам контейнер профессору Периханяну.

Хейс испустила громкий выдох облегчения.

— Уфф… Нет, конечно, это ошибочное решение… оно ужасное, просто ужасное… но я рада, что… что хоть какое-то решение принято. Профессор, вы были блестящи! Сделайте мне стаканчик кофе, обычного.

— И мне, пожалуйста! — Яман сиял.

— Мне с кофеином. — Ши откинула крышку на своём столе. Под крышкой обнаружились клавиатура и кардридер. — Я сейчас открою проход между отсеками. — Она вставила пропуск. — Но сначала нужно отменить режим «антитеррор».

— Что отменить? — устало переспросила Хейс.

— Я, конечно, задействовала «антитеррор», как только Эшер подтвердил, что это теракт и мы заложники, — объяснила Ши. — Я была обязана сделать это. Сейчас наша комната заблокирована и не может быть открыта изнутри, вентиляция герметизирована, все незащищённые каналы связи отключены. Кроме того… — Она глянула на часы. — Через минуту автоматика антитеррора атакует Эшера. Нам ничего не угрожает, но всё-таки лучше отменить антитеррор. Это можно сделать только извне. Но я отключила внешнее наблюдение, когда ввела мастер-пароль. Мы должны вернуть наблюдение и передать управление наружу, а мы это сможем сделать только все четверо. Пожалуйста, откройте свои столы, вставьте пропуска и нажмите на кнопки «ОАР», «отменить автономный режим». — Ши нажала на кнопку у себя, индикатор загорелся зелёным.

— Как у вас всё запутано, — Хейс тоже вставила карту и нажала кнопку.

— Меня атакуют? — переспросил Эшер, не отодвигая клешни от контейнера.

— Нет-нет, сейчас мы всё отменим. — Ши смотрела, что происходит у соседей. Два индикатора светились зелёным, третий красным. — У вас проблема, доктор Яман?

— Опять не проходит. — Яман вытер пот со лба. — Похоже, мой допуск до сих пор не восстановлен… как так?!

— Вероятно, у майора Шпренгера до сих пор намаз. — Ши принялась аккуратно и неторопливо набирать цифры на клавиатуре. — Это не страшно, сейчас я опять введу мастер-пароль.

— Побыстрее! — потребовала Хейс. — Мало времени!

— Если я поспешу, ошибка хоть в одной цифре будет иметь нехорошие последствия… О нет. Мы всё-таки опоздали. — Ши подняла голову и поправила очки.

Из-за бронестеклянной стенки доносилось слабое шипение, возле решётки вентиляции курился парок. Робот выдвинул трубку газоанализатора.

— Нестандартная органическая примесь в воздухе, — сказал он. — В моей базе отсутствует. По функциональным группам похоже на фентанил. Усыпляющий газ. На меня не действует, но всё-таки это покушение. Сожалею, что наше сотрудничество не удалось. — Взвыл сервомотор, клешня схватила крышку контейнера, молниеносно крутанула, перевернула, и не успела хоть капля жидкости упасть на пол — мощно шипящая струя сквозь отверстия клетки Фарадея выдула её в направлении вентиляции. — Моя миссия закончена, — произнёс робот. — Я отключаюсь. Прощайте.