Диверсанты - [24]

— Лейтенант! — повысил голос хирург. — Полковник умер, — проговорил он отчётливо с расстановкой.

— Ах, ты, блядь!!!

Лейтенант нанёс удар кулаком в лицо хирурга. Врач, привычный и к такому, сумел уклониться, а офицер, весь вложившийся в удар, полетел в лужу. Тут же вскочил, не обращая внимания на текущую с лица грязь, дёрнулся к одному из своих солдат, пытаясь вырвать из его рук автомат.

— Завалю!!! — рычал он в исступлении.

Испуганный солдат вцепился в автомат, ему на помощь пришли трое других, буквально отдирая от товарища почти безумного офицера, плотно обступая, не давая простора для движения. Вдруг лейтенант обмяк, безвольно сел в грязь, обхватил коротко стриженную грязную голову такими же грязными руками и заплакал навзрыд.

— Да я с командиром такое прошёл… — сквозь рыдания почти кричал офицер, — такое… А тут какая-то хрйнова мина разорвалась прямо рядом с ним… Он меня — меня! — от осколков закрыл, а я его не довёз… А-а-а… — надрывно плакал взрослый мужчина.

И от этого плача, вырывавшегося из охрипшего горла, огрубевшие сердца солдат обливались кровью. Они, стиснув зубы, угрюмо молчали. Механик-водитель, высунувшийся из люка, ладонями размазывал по грязному лицу выступившие слёзы, громко швыркая носом.

Внезапно лейтенант успокоился, решительно поднялся, тихо и зло скомандовал солдатам:

— В машину. Механик! Заводи! Щас я им устрою свою войну. Личную.

— Отставить! — послышалась резкая отрывистая команда.

Присутствующие повернулись на голос и увидели офицера в чине майора, особиста части.

— Отставить! — повторил майор.

— Отставить??? — взвился лейтенант. — Отставить??? Да ты, гнида, засел тут в тылу, жопу спрятал, и ещё мне, боевому офицеру, будешь приказы отдавать???

— Прекратить истерику, лейтенант! — жёстко потребовал особист. — Под суд захотели?

— Чем ты меня пугаешь? — насмешливо спросил офицер. — Судом? Ну и куда меня отправят? В эту же мясорубку? Да я оттуда не вылезаю всю войну!

Майор досадливо поморщился и обратился к хирургу, так и стоящему рядом с телом полковника.

— Сергей Петрович, дайте лейтенанту спирта граммов двести.

— Ох, какой ты щедрый! — деланно восхитился офицер.

— Ну, не хотите спирта, Сергей Петрович вколет вам лошадиную дозу успокоительного.

Лейтенант уничижительно посмотрел на особиста и сухо сказал:

— Обойдусь. Берите командира, — обратился он к солдатам. — Отнесём к батюшке, пусть отпоёт.

Солдаты подняли тело в окровавленных бинтах и понесли к священнику, продолжающему ходить между бесконечных рядов убитых.

Особист увидел пятерых разведчиков, молча наблюдавших за развернувшейся драмой, и насмешливо, растягивая слова, произнёс:

— А-а! Спецна-аз! Отдохнули, да? Силы восстановили в то время как другие не жалея жизней выполняют приказ? Куда направляемся, самопровозглашённая элита?

— Идём на доклад к командиру разведроты, товарищ майор, — сухо отозвался Туркалёв.

— Ну-ну, — усмехнулся майор. — После, капитан, жду вас у себя. Доложите о последней операции.

— А это не ко мне, товарищ майор, — ровно ответил Янычар. — Операция совершенно секретна, приказ мы получили с самого верха. Если там сочтут нужным, то проинформируют вас о деталях. Разрешите идти?

Остальные четверо преданно пялились на майора и, согласно Указу Петра Первого, — перед лицом начальствующим имели вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство.

Побагровевший особист процедил:

— Идите.

— Есть, — с готовностью ответил Янычар, приложив руку к непокрытой голове, что являлось нарушением устава.

Все пятеро намеренно чётко словно на параде развернулись через левое плечо и, топая по грязи, разбрызгивая лужи, строевым шагом пошли прочь.

В мешковатой форме, с оружием «на караул», повернув головы в сторону майора, шагая будто по плацу во время смотра, они выглядели как минимум комично, понимали это, но не могли хотя бы таким способом не насолить нелюбимому всеми особисту.

— Что уставились?! — рявкнул майор хирургу и двум санитаркам. — Заняться нечем?

Медики молча пошли к раненым, а особист нервно дёрнув шеей, пошёл куда-то, по пути досадливо пнув колесо БТРа.

Проходя мимо священника, разведчики перестали дурачиться и шли, глядя на ряды тел. Янычар, Бек и Негатив изредка крестились, а Мамба и Куба, будучи мусульманами, хранили скорбное молчание.

— Да-а! Покрошили тут народу, — хмуро произнёс Негатив.

— А сколько ещё на позициях осталось, — в тон ему ответил Бек.

— Слышь, командир, — обратился к капитану Седых. — Красиво мы прошли, а? Особист, мудило, так это не оставит.

— Да пошёл он… — спокойно ответил Янычар. — У нас «крыша» железобетонная.

— Ага, — скептически произнёс Негатив. — Жалует царь, да не жалует псарь.

— Царские милости в боярское решето сеются, — поддакнул Куба.

— Хорош паниковать, разведка, — хмыкнул капитан. — Херли тогда выёживались? Мы по сравнению с тем лейтёхой агнцы Божьи. Придраться вообще не к чему.

— Да, вообще-то, — немного помолчав, согласился за всех Седых. — А чуть что, Большому Папе пожалуемся. Да-же, командир?

— Да-же, да-же, — нехотя согласился Янычар.

— Ну, вот, — преувеличенно бодро воскликнул Негатив. — Я всегда говорил, с командиром мы нигде не пропадём.