Дитя Всех святых. Перстень с волком - [39]
Во время пути он почти все время молчал. Отыскав книгу, Жан мало что объяснил брату. Тот понял только, что для автора «Четверостиший» значение имели лишь вино и женщины, а Бог представлялся иллюзией. Но если так, то зачем все-таки Жан хотел вернуться к Папе?
Следуя вдоль реки, Франсуа задавался множеством других вопросов. Что он будет делать дальше? Вообще-то следовало бы вернуться в Вивре, но Франсуа не мог скрывать правду от самого себя: дни его брата сочтены, и если тот попросит его остаться, Франсуа не сможет отказать ему в поддержке.
Поддержка… Действительно ли дело заключается в ней? Франсуа вспомнил о волках, которые приближались к нему с каждым новым приступом болезни брата, и о его таинственных словах: «Однажды мы соприкоснемся: это случится в день моей смерти»…
По мере того как они подходили к Авиньону, Франсуа чувствовал, как страх охватывает его все сильнее.
***
Утром в субботу 29 сентября показались стены папского города. Франсуа был поражен совпадением: ровно шесть лет назад он покинул Францию и по ту сторону Альп оказался на диком празднике святого Михаила. Проезжая по улицам Вильнев-лез-Авиньон, затем по бесконечному мосту Сен-Бенезе, самому длинному, какой ему когда-либо приходилось видеть, он пытался вспомнить, когда в последний раз случалось ему бывать в этих местах.
Вспомнил: в 1370 году, когда он возвращался из Испании с дю Гекленом. Франсуа внимательно смотрел по сторонам. Прошло шестнадцать лет, но с тех пор ничего не изменилось. Все тот же дворец с гладкими стенами, с массивными остроконечными башнями…
Поскольку они уже подъезжали к концу моста, Жан остановился и тоже окинул взглядом дворец, четко вырисовывающийся в чистом сентябрьском воздухе. Он задумчиво произнес:
Потом пришпорил своего мула и устремился вперед по улочкам города.
Когда они были здесь вместе с дю Гекленом, Франсуа не въезжал в город — ни на пути туда, ни при возвращении обратно. Слишком осторожный Папа не открыл ворота войску. И сейчас Франсуа оказался в Авиньоне впервые.
Он сразу окунулся в поистине космополитический мир. Были здесь евреи, легко узнаваемые по своим ермолкам, жители южных стран с матовой кожей (и среди них — женщины в пестрых платьях), бледные французы, разговорчивые итальянцы. На лангдойле говорили мало, больше на окситанском языке [14], который Франсуа знал весьма посредственно, но в основном изъяснялись на латыни.
Ведь в конечном итоге больше всего поражало собравшееся в Авиньоне множество священнослужителей. Встречались они повсеместно и принадлежали к всевозможным сословиям, начиная с тринадцатилетних причетников, учащихся первого года, и заканчивая кардиналами, выступающими в сопровождении огромной толпы приближенных, которая шествовала впереди и громкими криками освобождала для своих повелителей улицу.
Несколькими минутами позже Франсуа вступил в ворота дворца, украшенные гербом Клемента VII, и оказался в огромном внутреннем дворе. Несмотря на раннее утро, там царило оживление. Проходили, уходили, собирались группами разные люди, причем не только священнослужители: встречались там рыцари, солдаты, слуги всех мастей.
Но Жан видел лишь одного человека. Расталкивая всех, он приблизился и опустился перед ним на колени.
Это был худой, высокий кардинал, довольно пожилой. Судя по всему, он отличался завидной энергией. У него были впалые щеки и пронзительный взгляд; из-под широкополой шляпы выбивались седые вьющиеся волосы.
Жан заговорил с ним:
— Ваше преосвященство…
Священник отпрянул от удивления, но потом рывком поднял его и заключил в объятия.
— Жан! Ты жив!
— Да, ваше преосвященство.
— Ты не называешь меня отцом? Разве я не твой духовный отец?
— Больше, чем когда-либо, pater.
— Что с тобою случилось?
Жан не ответил. Он вновь опустился на колени, и Франсуа последовал его примеру. Во дворе появился какой-то человек, одетый в белое. Это был он, Папа в Авиньоне!..
Клемент VII был высокого роста и держался важно и величественно. Трудно представить себе больший контраст с Урбаном VI. Казалось, Клемент излучает мудрость, ученость, уверенность в себе.
— Вы что-то припозднились по пути из Рима, сын мой. Ваш крестный отец успел сделаться великим исповедником [15]. Так где же вы были?
— У сарацин, ваше святейшество.
— И что вы там делали?
— Боюсь, нашел там истину.
— Истину… Вижу, разговор нам предстоит трудный. Идемте. И вы тоже, кардинал.
Клемент VII поднял Жана, затем Франсуа.
— Что касается вас, сир де Вивре, я помню о вас.
Франсуа увидел, как Папа в сопровождении кардинала и Жана выходит со двора. По взгляду, брошенному на него Клементом VII, у Франсуа создалось странное впечатление: Папа его прекрасно знает… Конечно, Клемент осведомлен о поединке и его результатах, но он знает о сире де Вивре что-то еще. Нечто более глубинное и куда более личное.
Между тем Папа, пройдя через весь двор, вошел в зал для аудиенций, огромное помещение с двойным сводом, где тоже было очень много людей, приближенных и просто просителей, которые при виде Папы бросились к нему.
Родившемуся в ночь Всех святых 1337 года Франсуа де Вивре обещана исключительная судьба: он проживет целый век. По иронии судьбы, это столетие вместило войну, которую позже назовут Столетней…В январе 1423 года Франсуа исполнилось восемьдесят шесть. После множества рыцарских подвигов он занялся алхимией, пытаясь постичь высшую мудрость. Он знает, что ему осталось прожить лишь четырнадцать лет, но надеется увидеть освобожденную от англичан Францию. Ведь хотя захваченная англичанами и их союзниками бургундцами страна стоит на краю гибели, Жанна д'Арк пробудила в сердцах его соотечественников безумную надежду.
Европа, XIV век. Под вой волков в последний час ночи Всех святых в одном из французских замков рождается мальчик. По поверьям, дети, рожденные в этот час, перед самой заутреней, получают благословение Всех святых и живут сто лет… В этот же день, 1 ноября 1337 года, в Париже посланец английского короля объявляет войну Франции. Эта война продлится сто лет и войдет в легенды…
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.