Дитя северной весны - [35]

Итак, мы показали ему направление на озеро и быстрым галопом поскакали домой. Прибытие любого гостя — причина для волнения, а появление такого странного и необычного человека непременно обещало стать интересным событием.

Мы оставили лошадей на попечение Руфона и с криками ринулись по настилу к дому.

— Гость на подходе… гость, Гледис, гость!

Кухарка оторвалась от горшка с овсяной кашей, которую мешала, почти не выразив удивления.

— В это время года? — спросила она, и мы рассказали ей все, что знали, пока она накладывала в миски густую, горячую кашу и ставила их перед нами.

— Ну, ему придется довольствоваться тем, что у нас есть… густая овсянка и подливка из сливок. — Она пожала плечами.

— Я уверена, ему хватит, — вставила Бригит, явно взволнованная мыслью о таком госте. — Святым людям много не нужно, ты же знаешь.

И вот появился отец Брайди, рваные одежды которого и неряшливый вид никак не вязались с его глазами, излучающими веселье. Он провел с нами день, и изо всех домов выходили люди, собирались вокруг него и засыпали его вопросами. Тем вечером и мой отец присоединился к нам, чтобы у костра послушать рассказы путника о жизни на лоне природы и о монастыре в Уиторне, в котором была даже библиотека.

— Там есть свитки, дощечки с надписями и разные сочинения, некоторые с картинками и с прекрасными обложками, и другие — старые и хрупкие, но все они несут слово Божье.

Его глаза горели восторгом, и Кевин с напряжением слушал его.

— Я намерен вернуться туда, — продолжал отец Брайди, чтобы пожить с моими друзьями-монахами; на некоторое время я покончил с жизнью отшельника.

— Разве ты не боялся, — спросил Кевин, — скитаться по лесам совершенно один, без еды, огня и без спутника, который мог бы тебе помочь?

Наш гость улыбнулся, лицо его было мудрым и привлекательным.

— Любовь к богу и знание того, что он защищает меня от волка, медведя, голода и дурных людей, делает жизнь прекрасной независимо от того, где я нахожусь. Когда за мной стоит Белый Христос, мне не нужно бояться зла, копить золото, желать роскоши. И всегда, всегда я возвращаюсь в монастырь с чистой душой и восхвалениями господу.

Многие из наших людей восхищенно закивали, потрясенные верой, вселявшей в этого человека такую храбрость.

Божий человек провел с нами ночь, и на следующее утро отец разрешил ему отслужить мессу в одной из надворных построек на берегу.

Руфон бурчал по поводу подобных поступков, но Бригит и другие местные жители, также исповедовавшие христианскую веру, были очень довольны.

Позже, когда монах собрался продолжить свой путь, все столпились вокруг, чтобы пожелать ему добра. Несколько человек попросили благословения, и он перекрестил всех нас — и язычников, и христиан.

— Не забывайте, — крикнул он, сворачивая на тропу, ведущую вдоль берега озера, — монастырь принимает каждого, кто хочет найти утешение в Христе. Вам нужно только прийти туда.

Бригит, Кевин и я стояли на настиле, махая ему руками вместе с остальными домочадцами и наслаждаясь чувством общности, принесенным пиктским монахом. Я обняла своих друзей и прижала их к себе в порыве любви и признательности.

Лучшей семьи и более приятного образа жизни и быть не может, думалось мне.

12 ИРЛАНДСКОЕ СЕМЕЙСТВО

— День был долгим, госпожа, — сказал первый рыцарь Артура, приветственно кивая мне, осадив лошадь возле нас. Он обратился к Бригит: — Я думаю, что вскоре мы выедем на тропу, поскольку недавно проехали мимо мильного камня. Ирландка показала на лесок впереди.

— Поворот вон там. Что касается меня, то я буду ужасно рада слезть с лошади и снова почувствовать под ногами твердую землю!

Мы съехали с дороги и, немного попетляв, выехали на склон холма, с которого открывался вид на усадьбу семьи Бригит.

Круглые дома стояли плотно друг к другу, окруженные насыпью и рвом, а за ними тянулись поля и конюшни, построенные на отвоеванной у дикой природы земле. Сбоку стоял свинарник, и ряд меньших по размеру камышовых крыш закрывал ямы для хранения зерна и других зимних припасов. Две лошади прядали ушами, возбужденные нашим появлением. Я подумала, не тс ли это лошади, которых мой отец подарил Ангусу, когда их семья впервые появилась в Регеде.

Тропа снова скрылась между деревьями, и мы проехали мимо группы берез — их сережки сверкали золотом под полуденным солнцем. Стволы некоторых деревьев были в подтеках, и это свидетельствовало о том, что нам предложат молодое вино из березового сока. Было ясно, что семья Бригит умело обрабатывала свои земли, и я с удовольствием подумала, что это стало возможно благодаря моему отцу.

У ворот нас встречала вся семья. Взрослые, как я и помнила их, были крупными и рыжеволосыми. Детей стало больше, и одна молодая женщина была беременна.

После приветствий и представлений мы все разошлись по домам, где нам предстояло остановиться.

— У нас редко бывает много гостей, — застенчиво улыбнулась мне Унаг, мать Кевина.

— И вдобавок таких важных, — вставила мать Бригит, провожая меня в ткацкую, отведенную для нас. Дом был настолько большим, что для поддержки крыши установили второй ряд столбов, и между ними и стеной стояли кровати с высокими спинками. Незаконченный кусок холста висел на ткацком станке у входа.