Дитя огня и волшебная корона - [25]

– Ещё два шага, потом надо развернуться и прыгнуть.

На спине зайца полыхало пламя, на полметра возвышаясь над ним.

Шаг. Раздался шум, похожий на скольжение воды по песку, когда волна обрушивается на берег, а затем отступает. Ещё шаг. Взревев, вода поднялась, образуя высокие зелёные стены по обе стороны дороги.

– ВРЕМЯ! – взвизгнул Спаркс.

Он подскочил вверх и, разворачиваясь в воздухе, снова напомнил мне испуганного кота.

Я поймал его, как футбольный мяч, в воздухе, развернулся и прыгнул в жёлто-малиновое пламя, которое принеслось сквозь заросли и вело к яме с костром. Зелёные стены рухнули прямо на меня. Не размышляя ни секунды, я нырнул в огонь. Всё вокруг завертелось красно-зелёной рождественской спиралью, и я решил, что умираю.

Последовала вспышка, за ней раздался грохот, словно рушился горящий дом. Я в ужасе зажмурил глаза. Когда я их снова открыл, то увидел, что нахожусь в другом месте. Возможно, в каком-то дворе, окружённом низкой каменной стеной. Вокруг толпились люди в обычной одежде, на их лицах застыл испуг. Некоторые пятились от стены. Одна женщина, отвернувшись, закрыла лицо руками и закричала. Лишь тогда я догадался, что стою в костре, а вокруг пляшут языки пламени.

– Беги, идиот! – завопил Спаркс.

Я побежал, прижимая к груди горящего кролика. Проскочил мимо женщины, которая в ужасе попятилась. Другие прохожие, уступая дорогу, кинулись врассыпную.

– Левее! – хрипло и устало скомандовал Спаркс.

Я повернулся и бросился в пустоту между двумя кустами сирени, боясь, что подожгу их. Но пламя начало стихать. Позади ещё кричали люди. Я понёсся ещё быстрее.

Через несколько минут Спаркс снова заговорил, на этот раз спокойнее и на человеческом языке:

– Думаю, можно остановиться.

Пытаясь отдышаться, я опустил зайца на землю. Присел и положил руки на колени.

– Где мы?

– Комо-парк, костровая яма.

Голос Спаркса звучал слабо, хотя и довольно резко.

– Там, где я смог найти ближайшее несвязанное пламя.

Я вдруг вспомнил это место. Я часто играл в подобных ямах, когда мы жили недалеко отсюда. Комо считался самым большим парком в Сент-Поле.

– Значит мы около леса на западе. Дай сообразить, сумею ли я найти дорогу домой.

Спаркс кивнул. Но одна мысль не давала мне покоя.

– Если всё это время мы могли перемещаться по огню, зачем нам понадобился железнодорожный мост?

– Затем, что дорога огня не так легка, как кажется, – объяснил заяц.

Сообщив это, он как-то аккуратно сполз вниз и растянулся на траве.

– Спаркс!

Заяц не отвечал. Он едва дышал, а его мех поседел под цвет пепла.

– Спаркс?

Я наклонился и дотронулся до его плеча, он не ответил. Его тело было намного холоднее обычного. Меня охватила дрожь, к горлу подступила тошнота. В поисках помощи я стал оглядываться по сторонам.

И тут до меня донёсся голос бабушки Элизы. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет, но её улыбка и голос остались со мной навсегда. Я помнил её как добрую и сильную, хотя и хрупкую женщину. Она всегда давала нам с мамой хорошие советы. Я вспомнил слова, которые бабушка говорила мне и которые до этого момента не имели никакого смысла: «Когда-нибудь, дитя, ты увидишь, как что-то пошло не так, и подумаешь: кто-то должен помочь! Запомни: этот кто-то – ты сам».

Я взял Спаркса на руки и направился в глубь леса, в поисках места, которое видел раньше, но всегда избегал. Через некоторое время я нашёл небольшую скалистую впадину с крошечной полянкой, защищённой горным хребтом. Здесь часто ночевали бездомные, поэтому я сюда не совался. Но сейчас было кое-что поважнее моего страха.

Я опустил Спаркса на полянку – он стал заметно холоднее. Рядом высилась кучка палок и прутьев, припасённых теми, кто разбил лагерь. Я мысленно пообещал себе вернуть дрова, которые использую, при первой же возможности. Ещё одно влияние моей бабушки. Она ненавидела тех, кто брал чужое без спроса и потом не возвращал. Её версия «Златовласки» заканчивалась тем, что девушку-воровку съели и она «получила по заслугам».

Я укрыл зайца ветками, и тут до меня дошло, что нечем зажечь огонь. Я посмотрел на Спаркса и увидел, что зверёк не дышит. На глаза навернулись слёзы, когда я подумал о том, что он погиб, спасая меня. Тогда я решил, что пришло время дышать огнём. Да, я был напуган, но не зол. Эмоции нужно держать под контролем, иначе всё может плохо кончиться.

Рассудок, а не ярость. Я ещё не очень хорошо разбирался в том, чему Спаркс пытался меня научить. Я только учился не устраивать своим дыханием больших пожаров или не заставлять людей верить в мою ложь. Он даже не начал учить меня заклинаниям, которые, по его словам, пока мне не пригодятся.

Если бы только я… Стоп, что за стихотворение когда-то читала мне мама? Которое бабушка ей пела? Может ли оно быть заклинанием?

Может.

Огонь оставит пепел,

Погонит ветер пыль.

А солнце мир осветит.

Дуб, ясень – сказка, быль…

Это всё, что я знал, но этого было недостаточно. Требовалась концовка. Думай!

– Огонь даёт тепло, огонь несёт добро…

Ничего.

Без паники. Думай!

Ой! Может, всё проще?

Заставляя себя думать не о словах, а о смысле, я повторил попытку. В этот раз – на языке огня, и, когда закончил, сложенные палки вспыхнули. Только бы помогло…