Дитя да Винчи - [13]

— Я зарабатываю, как король, — гнул свое поваренок, — то бишь зарабатываю столько же, сколько трачу.

Этот остроумный ответ и послужил началом карьеры Этьена Лелу. Королю понравился ответ, и он решил приблизить к себе юнца, назначив его сперва дворецким, затем камердинером и наконец сделав своим доверенным лицом. Так, с меткого словца, началось восхождение тщедушного мальчугана и его превращение в состоятельного дворянина. Вскоре он уже женился на Артюзе де Баллан из рода Молеврие. Его должность при короле становилась все значительнее: страж лесных угодий Амбуаза и Монришара стал бальи Амбуаза, проявив такую железную хватку при взимании налогов и податей с горожан, что ему пришлось укрываться в Клу и защищаться от мести населения. С этой целью он установил в замке кулеврину[19]. При нем же замок и прилегающие службы были обнесены крепостной стеной с потайным ходом и подъемным мостом, не сохранившимся до наших дней. В стенах галереи, опоясывающей замок и ведущей к сторожевой башне, были проделаны узкие бойницы: Этьен Лелу держал вверенных ему горожан на почтительном расстоянии. Стоило этому вознесенному на вершину тщеславия и ни в чем не испытывавшему недостатка сеньору оскалиться, как обнажались его белые клыки. Он вложил свои личные средства в расширение замка. Сама постройка с десятком помещений, созданная по образу и подобию Плесси-ле-Тур, является королевской резиденцией. Приобретя землю возле приорства Монсе, он стал владельцем собственных виноградников, садов, живородных садков, ивняка, голубятни, прекрасного вида на Луару и на ее приток Амасс, протекающий по его владениям. Но насытился ли он?

И днем и ночью Лелу верно служил королю. Ничто не ускользало от взгляда его фосфоресцирующих глаз. На него же по вечерам была возложена обязанность запирать двери и гасить факелы, за всем проследить и посветить королю, когда тот идет почивать. И лишь удостоверившись, что никто не затаился в углу или под королевским ложем, Этьен Лелу решался положить на постель короля связку ключей от замка, как это было заведено еще во времена Меровингов. Людовик XI был мерзлявым и суеверным, часто видел кошмары во сне. В своем замке Плесси-ле-Тур он боялся всего и прятался за винтовой лестницей, полагаясь на швейцарцев.

Будучи сильным звероловом перед Господом[20], Людовик XI бежал от своего ужаса перед неизбежной кончиной, проводя время в травле оленей и вепрей. Охота всю жизнь оставалась излюбленным развлечением короля, и дабы сполна предаться ему, нет ничего лучше роскошного ́ леса. Жи́ла во всем другом, он бессчетно тратился на все, что касалось охотничьего снаряжения, соколиного двора и псарни. Дошло до того, что в 1461 году он велел свозить в свой любимый Амбуазский лес всех оленей и олених, которых удавалось отловить в лесах вокруг Парижа. Но лишь после смерти Людовика XI новый юный суверен Карл VIII смог сполна утолить страсть, унаследованную им от отца. Он сам охотился все дни напролет и позволил заниматься тем же дворянству. Первое сословие, долгое время лишенное этого удовольствия из-за деспотизма его отца, очень быстро вновь ввело моду на свое излюбленное времяпрепровождение. Когда Людовик XI состарился и пребывал в постоянном страхе перед близкой кончиной, он отвлекался от черных мыслей, выпуская в своих покоях крыс, вослед которым с рыком бросались его псы. Этот великий умница превращался в заурядную личность, стоило ему во глубине своего мрачного убежища оказаться наедине с мыслью о собственной смертности. И то, что ему так хорошо удавалось в отношении людей, он решил попытаться осуществить по отношению к Богу: подкупить Его посулами и деньгами. Ради того, чтобы не умереть, государь-молчун был готов потратиться и постарался заручиться небесным милосердием с помощью роскошных даров и неслыханной щедрости. С этой целью он избавился ото всего — королевских драгоценностей, шапки с каменьями и подарил церкви Святого Мартина статую из серебра, весившую сто двадцать шесть маров[21] плюс еще две унции, и модель из вермеля[22] замка Ля Герш. В своем желании понравиться Богу он пошел еще дальше, заменив железную решетку, огораживающую могилу святого, на серебряную. Дабы продлить свои дни, он придумал кое-что и получше: прибегнул к заступничеству святого человека — Франсуа де Поля. Он поместил его в Плесси, в одной из пристроек, где основал монастырь. Но, невзирая на набожность калабрского отшельника, дни короля были сочтены. Людовик XI преставился в субботу 30 августа 1483 года. Жестокий и хитроумный, он настолько никому не доверял, что чувствовал себя в своей тарелке, лишь общаясь с животными. Мадмуазель Вот поведала мне о том, что он завел в Амбуазском лесу необычный зверинец, где держал неизвестных на наших широтах зверей: слонов, верблюдов, леопардов и страусов. В каждом из его замков имелись вольеры и клетки. Он не уставал умиляться своим соколам, лошадям, псам и любимой козочке, окрещенной Миньоной, но был беспощаден по отношению к недругам и заморил в клетке кардинала Ля Балю[23]. Необузданное честолюбие последнего подвигло его предать церковь, а потом и государство вплоть до того момента, когда он был назначен домовым священником и советником короля, при содействии которого добился кардинальской шапочки. Он украл тринадцать из тех пятнадцати тысяч фунтов, которые король выделил ему на подкуп окружения Карла Смелого, и был схвачен людьми Людовика XI, когда пытался провалить с помощью тайных посланий доверенную ему миссию. Таким был этот коварный епископ, личность малопочтенная. И ведь вот что удивительно: ему удалось-таки провести вероломного, хитрого и непредсказуемого тирана! Однако и поплатился он за это одиннадцатью годами заточения, причем несколько лет провел в темницах Амбуаза. Эти темницы, в ближайшем окружении короля именуемые «девочками», представляли собой железные и деревянные клетки восьми пядей в ширину, едва ли в человеческий рост, накрытые сверху металлическими пластинами и снабженные запорами. Не раз грезились они мне в моих детских кошмарах! Пленники годами томились в них в скрюченном положении. Знаменитый хроникер Филипп де Коммин