Дитя да Винчи - [11]

«Скрытый в ветвях, король видел, как его племянник перескочил через острую изгородь. Тристан встал под деревом и принялся бросать в воду стружки и сучья. Но так как, бросая, он наклонился над ключом, то увидел образ короля, отраженный в воде. Ах, если бы мог он остановить мчавшиеся стружки! Но, увы, они быстро несутся по саду. Там, в женских покоях, Изольда следит за их появлением: она, несомненно, уже увидела их и спешит сюда. Да защитит Господь любящих!»[17]

Лес внушал страх, был театром, в котором под темным сводом разыгрывались сцены предательства и гибели, а шагающий впереди отец становился частью легенды. Оттого ли, что он был назван в честь Святого Юбера, но только лес расступался перед ним, не цепляя его своими шипами и колючками, не подставляя ему своих корней. До меня доносился рассказ о том, как во время наступления в Германии его взвод шел во главе армии де Латра и ему приходилось осторожно пробираться по Черному лесу, где на деревьях засели элитные стрелки Ваффен СС.

Глава 9 НЕБЕСНАЯ ОХОТА

Иным был поход в лес под предводительством моей матушки. Для нее всякий миг творилась волшебная сказка. Темп был медленнее, приходилось задирать голову кверху. Надобно сказать, воспитывалась она в лесной глуши. Ей было ведомо, что в карканье воронья над нашими головами можно различить больше двух дюжин различных интонаций, умела она читать и лесные послания — сломанная ветка, подрагивание подлеска. Указав нам на бледный небесный путь, пролегший между верхушками деревьев, она воскрешала дикую феерию галлюцинации, возникающей порой у псовых охотников, потерявших ориентиры. В Турени этому явлению дали название «небесная охота». Матушка спрашивала: «Доводилось ли кому-нибудь из нас на собственном опыте испытать, что это такое?» А мы все никак не могли уразуметь, о чем она толкует. Тогда она принималась объяснять: усталому, заплутавшему путнику, бывает, слышится приближающийся шум, состоящий из гиканья и посвиста егерей, лая собак и звучных позывных охотничьего рога. Сбившийся путник ожидает увидеть перед собой всадников в белоснежных одеждах с малиновыми обшлагами в сопровождении разъяренной своры. Шум нарастает, становится оглушительным, свидетельствуя о близости отряда охотников, но вокруг по-прежнему ничего и никого. И вот уже, наводя трепет на округу, исполненный яростного накала вихрь проносится мимо, а путник так-таки ничего и не видит. Это и называется небесной охотой. Матушка утверждала, что в детстве слышала ее. Вообще же она была неистощимой рассказчицей. Стоит ли удивляться тому, что она поведала нам легенду VIII века, связанную с именем Святого Юбера, отзвуки которой можно проследить среди мотивов отделки часовни королевского замка в Амбуазе, выполненной в стиле пламенеющей готики? К тому же ее любимый супруг был наречен тем же именем. По легенде, высшее должностное лицо меровингского государства, основатель города Льежа был одержим в жизни лишь одной страстью — к охоте. Однажды на Рождество, когда его соседи отправились на праздничную мессу, он предался своему излюбленному занятию, но едва углубился со сворой собак в лес и оказался под сводами, образованными кронами деревьев, как перед ним вырос олень с крестом меж рогов и обвинил охотника в неправедной жизни. Так Господь обратил его к вере. Матушка не преминула упомянуть, что среди многочисленных добродетелей и способностей Святого Юбера была и такая: излечивать от безумия — деревенского бича, который — тут матушка взглянула в мою сторону — частенько поражает ее собственного младшего сына. Рассказом об этом посвятительном эпизоде, побудившем Святого Юбера обратиться к праведному образу жизни, матушка рассчитывала бесповоротно оторвать нас от языческих пережитков мифа об олене и укрепить в христианстве. От нее же мы узнали об одном курьезном случае, приключившемся на псовой охоте между двумя мировыми войнами. Скончался старый заслуженный егерь. Его товарищи одним зимним днем отправились по морозцу на охоту и, преследуя оленя, вспоминали, как уверенно действовал на охоте их товарищ. И вот, когда они совсем уже загнали оленя в частый ельник, тот, предчувствуя конец, обернулся и встретился взглядом с теми, кто его травил. Оторопевшие охотники стали свидетелями того, как огромный олень с величественной развилкой на лбу задумчиво смотрит на них, переводя взгляд с одного на другого, будто знаком с каждым, посылая им последнее прости. И тогда — о диво! — они узнали во взгляде прекрасных оленьих глаз взгляд товарища, незадолго до этого покинувшего их. Воспользовавшись мимолетным замешательством, вызванным неслыханной схожестью в выражении глаз, старый олень прыжком одолел заросли и был таков. «Ату его, ату!» — раздалось ему вслед, но было поздно. Охотники, готовые пустить по следу собак, вдруг как-то боязливо поникли. Видимо, инстинкт не подвел, они вдруг осознали, что не способны дать сигнал к травле себе подобного, чья душа на время вселилась в животное, бегство которого стало для них последней возможностью избежать смертного греха.

Такова была моя матушка — христианская фея, навек завороженная языческими тайнами леса. Она выросла в исконной французской провинции, колдовской стране, ее кормилица видела, как домовые выскакивают из-под пола на кухне. Необычный мир леса с его колдунами, блуждающими огнями, волчьими стаями не внушал ей страха. Когда мы были с нею, кто только не скрывался за гирляндами плюща: крылатые нимфы, грациозные эльфы, воздушные сильфы, карлы и прочие домовые вдруг затевали шаловливую возню на вечерних голубых лужайках или заливались переливчатым смехом, сидя под непроницаемым сводом из ветвей на черном стволе, преображенном лунным светом в фантастическое чудовище. В облике домового к человеку порой является бес, способный сыграть с ним злую шутку, недаром Жорж Санд предостерегала в своих рассказах от козней беррийских лесных жителей. Сторож охотничьих угодий Роббер, чья красивая форма из зеленого вельвета в рубчик завораживала меня, охотно рассказывал, что в Бренне, краю прудов, окаймленных так называемыми безвершинными ивами, один запоздалый путник пошел на голос, доносящийся от пруда. Заметив в воде чье-то отражение, несчастный низко наклонился, да и свалился в холодную воду. Поминай как звали.