Дитя - [13]

– Мисс Уотерс? – уточнил он. – Я Питер. Джон сказал, что вы хотели бы со мной пообщаться.

Кейт непроизвольно сильнее сжала трубку. Она не ожидала, что он и впрямь с ней свяжется.

– Питер, огромное вам спасибо, что позвонили! Я представляю, насколько вы потрясены случившимся.

– Да, я до сих пор в шоке, – ответил рабочий. – А как вы обо мне узнали?

– Ну, мне дали в полиции кое-какую информацию по расследованию дела, – быстро проговорила Кейт. Человек на другом конце линии заметно нервничал, и она очень боялась спугнуть его неосторожным словом. Было бы намного проще, если бы они встретились воочию. Лицом к лицу она могла бы задействовать все свое очарование. – Вы знаете, по телефону это обсуждать довольно трудно. Это настолько задевает за живое, что трудно вообще об этом говорить. Может быть, нам лучше встретиться, Питер? Я могла бы к вам подъехать.

Звонивший явно заколебался.

– Н-ну, ладно. Только не надолго. Я сейчас с другом. В Шеппердс-Буш. Может, мы там и встретимся? В кафешке возле метро, годится?

– Конечно. Я как раз не так далеко оттуда. Буду меньше чем через полчаса. Хорошо?

Еще не договорив, Кейт уже потянула свою сумку с подлокотника рабочего кресла. Гордон Уиллис поднял на коллегу взгляд. Он всегда подслушивал все разговоры, это свойство у него было по определению. К тому же Кейт заикнулась о полиции – об этой его ревниво оберегаемой делянке.

– Чем сейчас занимаешься? – осведомился он. – Чем-то по моей тематике? Мне, может, тоже следует об этом знать?

– Нет, это просто насчет мертвого младенца в Вулвиче. Это было в The Standard, Гордон, – с небрежностью отмахнулась Кейт, чтобы предотвратить какое-либо постороннее вмешательство.

Их «криминальщик» был известным любителем присвоить чужой материал и вечно искал, где бы поставить свое имя под чужой работой.

– А-а, да, видел, – отозвался Гордон. – Копы считают, это давнишний труп. Десятки лет, быть может.

– Ну да, а я решила, что не помешает на это дело взглянуть. Может, за этим стоит какая-нибудь трогательная человеческая история.

– Бабская дребедень, – фыркнул он и вернулся к своему кроссворду.

Питер сидел за столиком перед стаканом колы, худой как спичка и настолько бледный, что под кожей легко проглядывались вены. Когда Кейт к нему приблизилась, он поднял на нее взгляд и, встав, пожал ей руку. Ладонь его была холодной и, как показалось Кейт, слегка дрожала.

– Благодарю, что согласились со мной встретиться, Питер. Я вам очень за это признательна, – тепло сказала ему Кейт, как только они опустились за столик. – Я просто хотела бы убедиться, что все верно у себя изложила. Во имя этой бедной крохи.

Она, похоже, тронула нужные струны. Глаза у Питера вмиг наполнились слезами, и он опустил взгляд себе в колени.

– Он был таким малюсеньким. Его почти и не разобрать было в этой грязи, – сказал он, словно обращаясь к своему стакану. – Я даже и не понял сперва, что это такое. А потом увидел…

Кейт машинально «записала» в памяти его слова. В голове у нее уже вырисовывалось вступление статьи.

– А почему вы решили там копнуть? – спросила Кейт, пытаясь сдвинуть Питера с этой «точки залипания» и разговорить. – Расскажите мне о том рабочем дне.

И Питер, постоянно прерываясь и взглядывая на Кейт, стал рассказывать, как ему было велено тогда расчистить через садик путь для экскаватора.

– Там вообще было очень трудно копать. Джон сказал, там когда-то давно были здания, и весь бетон остался в земле. То есть остатки фундамента. Как раз под этим самым садом. Шел дождь, и я поскользнулся на грязи. Помню, мы очень смеялись с экскаваторщиком, потому что оба кувыркнулись. Очень смешно получилось… – сказал он и вдруг замер, словно сраженный собственной непочтительностью.

– Все хорошо, Питер, – молвила Кейт. – В этом нет никакого неуважения. Вы рассказываете, что происходило, и тогда это действительно было забавно. Это невозможно изменить.

Рабочий благодарно покивал и, опершись на локти, приступил к кульминации своего рассказа:

– Я принялся сдвигать стоявший там огромный цветочный вазон из бетона, а водитель вернулся в кабину, готовясь проехать через образовавшийся проем. И вдруг такое… Он был достаточно глубоко закопан, но я, когда двигал вазон, проделал им в земле дыру. Я сунул вниз руку…

Тут его голос оборвался, и Питер начал плакать, закрывая лицо красными потрескавшимися руками. Кейт подала ему со стола дешевенькую салфетку, слишком тонкую и глянцеватую, чтобы что-либо впитать. Тронула легонько его руку:

– Не переживайте так, Питер. В этом вовсе нет вашей вины. К тому же теперь этого младенца, наверное, похоронят как полагается.

Питер поднял влажный взгляд.

– Мой священник точно так же мне сказал. Что все это к лучшему.

– Скажите, а что-нибудь там при останках было? Может, какая-то одежда или игрушки? – спросила Кейт, жаждая услышать побольше подробностей, чтобы воспроизвести для будущих читателей максимально реальную картину. По опыту она уже хорошо знала, что просто голые скелеты людей не шибко будоражат.

– Нет, я ничего там не увидел. Были мелкие кусочки бумаги. Начальник сказал, крохотные, как конфетти. Сам я уже ни на что внимания не обращал, как извлек первую малюсенькую косточку.