Дитё - [4]

Ушатом холодной воды было воспоминание, как я очнулся в своем детском теле. Вспомнив выражение врача, мне пришлось задуматься. Думая, я отнес табуретку обратно под стол. Встав, посередине комнаты и продолжая обдумывать свое положение начал делать легкий разминочный комплекс. Такое впечатление как будто в суставы насыпали песку. Мышцы встретили гимнастику крайне отрицательно. Но я крепко сжав зубы терпел. Не обращая внимание на слезы, ручьем текущие из глаз, продолжал разминку.

Врач явно с интересом слушал мой бред, но в глазах его было и недоверие. Я надеялся, что все-таки оно перевесит и врач просто махнет на непонятно что лопочущего пацана рукой и быстро все забудет. Если он не лох, то будет молчать, чтобы не схлопотать неприятности. А если этот идиот кому ни будь проболтается, то что? Попасть в руки какому-нибудь костолому-дуболому мне не улыбалось. Надо будет выходить на руководство, на Генсека. Только кто он? Может Брежнев? Если его плакат висит на стенде, то может он? Не факт. Блин, не знаю, какой сейчас год, и поэтому, кто стоит у руля мне неизвестно. Первым делом надо выяснить число, дату и год. То, что сейчас где-то восемьдесят первый или восемьдесят второй, было понятно после осмотра себя и улицы. Шрам я получил в восемьдесят втором пятнадцатого июля, через два дня после дня рождения. Где я находился, мне было известно по осмотру улицы из окна. В прямой видимости из окна торчала приметная труба котельной, находящейся недалеко от моего дома. Значит, я был в родной Казани. Мои размышления прервал приближающиеся голоса в коридоре, и они застали меня врасплох. В это время я отжимался на кулаках. Крутанувшись на полу и вскочив на ноги, я бросился к кровати. Запрыгнув на нее, успел укрыться одеялом. Вытерев мокрое лицо, я стал спокойно смотреть на дверь, стараясь унять сильно бьющееся сердце. Мое тело было как будто из парной, все в поту. В открывшуюся дверь вошла смутно знакомая медсестра. Увидев, что я внимательно смотрю на ее, она, насторожено меня, разглядывая, начала пятится задом к двери. Тут я ее узнал. Это была та женщина, от голоса которой я очнулся. Совсем палиться не хотелось, мне пришлось сделать испуганное выражение лица и сказать:

- Тетенька, а где я? Где мама? А вы кто? Я кушать хочу - быстро захлопав глазами, сделал просительное выражение. Было заметно, что медсестра вздохнула с облегчением. Стараясь ничем себя не выдать, я, сложив кулачки на груди, снизу вверх жалобно смотрел на нее. Надеясь, что покрасневшие глаза меня не подведут. Эту фишку я запомнил у дочки соседа по площадке, трехлетней Ксюши. Она, именно так, выпрашивала у меня конфетки и другие сладости, когда приходила вместе с отцом ко мне в гости. И, надо сказать, у нее это блестяще получалось. К моему изумлению, сработало и здесь. Умильно глядя на меня, медсестра подошла, села с краю на кровать и, погладив по влажным волосам, сказала:

- Сейчас кушать принесем, Артурчик, и ты покушаешь. У тебя ничего не болит?- я отрицательно покачал головой, успокаиваясь. Ее желание погладить меня чуть не привело к тому, что у меня едва не сработал рефлекс, и я чуть не откатился в сторону. Не люблю, когда меня гладят.

В дверь заглянула молоденькая, удивительно красивая медичка. От ее бюста у меня сработал рефлекс Павлова, и я громко сглотнул. Пожилая медсестра восприняла это по-своему.

- Катя, принеси завтрак, пожалуйста,- молча кивнув, Катя, озадаченно глянув на меня, спокойно удалилась, прикрыв за собой дверь. Похоже, мои пламенные взгляды от нее не укрылись. Меня это немного смутило, вроде маленький, а девчонку хочу, не могу, а все равно хочу. Блин, вот попал. Хорошо, что медсестра ничего не заметила, а так и сидела рядом, продолжая меня гладить. Я подумал, что надо продолжать играть сейчас свою роль ребенка. Не думаю, что смогу долго водить ее за нос, но время выиграю.

Поедая с аппетитом завтрак, я рассматривал доктора, вошедшего в палату. Судя по его поведению, он меня сдал. Глядя, как он стоит у двери и о чем-то разговаривает с медсестрой, которую, оказывается, зовут Светлана Аркадиевна, при этом искоса поглядывает на меня. Блин, какая все-таки вкусная манная каша. Подождав, когда я закончу кушать, врач подошел к кровати.

- Ну, что покушал?- ой, не могу, он бы еще по-доброму улыбнулся. Правильно говорят, что глаза - зеркало души. Постаравшись сделать испуганное лицо, я ответил:

- Да, вкусно очень. А еще можно?- врач сел на краешек кровати и покачал головой,

- Режим нарушать нельзя. Через два часа будет обед. Там и покушаешь - Взяв стетоскоп, он стал прослушивать мою грудь, говоря привычные слова дыши, не дыши . Постоянное общение с врачами не добавило мне любви к ним. И если бы не мой брат, ведущий хирург одной из Московских больниц, который в основном и занимался мной. Он же и сократил общение с врачами. Все вопросы по лечению и операциям решались через него. Если бы не он и не мой сын, постоянно живущий со мной, после развода с женой, то я, несомненно, скатился бы в пропасть отчаяния. Именно брат нашел для меня работу на дому. Так как я прилично владею двумя иностранными языками, он нашел мне работу в одном из издательств переводчиком. Так как моей мизерной пенсии едва хватало на проживание, это была существенная помощь. Настолько существенная, что я даже оплатил путевку сыну без помощи брата, когда его класс отправился во Францию.