Дисфункция реальности - [10]

По крайней мере, они в это верят.

Глава 3

«Иасион» вернулся к Сатурну, чтобы умереть. В трехстах пятидесяти тысячах километров над бледно-охристым облачным слоем газового гиганта открылся выход из пространственной червоточины, и космоястреб выскочил в реальное пространство. Луч радара скользнул по корпусу, и сенсоры на стратегических оборонных спутниках, патрулирующие зону прибытия космических кораблей, сразу засекли инфракрасное излучение. «Иасион» с помощью сродственной связи поприветствовал ближайший биотоп и идентифицировал себя. Сенсоры тут же потеряли к нему интерес и вернулись к обычному патрулированию.

Капитан и экипаж разделяли наиболее важные ощущения биотехкорабля и с их помощью любовались величественной планетой и ее кольцами, но их собственные мысли были омрачены предстоящим событием. Они летели над освещенным полушарием газового гиганта, отсюда оно казалось почти ровным полукругом. Кольца простирались на два градуса ниже корабля, они казались плотными, но в то же время подрагивали, словно между двумя стеклянными поверхностями текли потоки песка. Среди них мерцали звезды. Эта великолепная картина никак не сочеталась со столь ужасной причиной их возвращения.

«Иасион» коснулся их разума.

— Не печальтесь, — неслышно произнес корабль-биотех. — Как не печалюсь я. Что есть, то есть. Вы наполнили мою жизнь смыслом. И за это я вам благодарен.

В одиночестве своей каюты капитан Афина почувствовала, как ее мысленные слезы сменяются настоящими. Ее рост соответствовал стандартному росту женщин Сотни семейств, чьи генетики сосредоточились на повышении выносливости, чтобы их потомки, которым предстояло проводить жизнь в нелегких условиях космических полетов, не испытывали никаких неудобств. Тщательно направляемая эволюция дала ей удлиненное миловидное лицо, теперь уже все испещренное морщинами, и пышные темно-рыжие волосы, давно сменившие блеск молодости на мерцание серебряных нитей. В безупречном темно-синем мундире она казалась воплощением царственной уверенности и пользовалась безграничным доверием экипажа. Но сейчас вся ее собранность куда-то пропала, а в выразительных глазах цвета фиалки без труда читалась мучительная тоска.

— Нет, Афина, пожалуйста, не надо.

— Я не могу сдержаться, — прокричало в ответ ее сознание. — Это несправедливо. Мы должны уйти вместе, почему нам не позволили?

Она вдруг ощутила, будто кто-то ласково погладил ее вдоль позвоночника — ни один возлюбленный не смог бы коснуться ее столь нежно. Именно это она испытывала каждый день в течение всех ста восьми лет своей жизни. Ее единственная настоящая любовь. Ни к одному из трех своих мужей не ощущала она такой преданной привязанности, как к «Иасиону», и то же самое, как почти со стыдом признавалась Афина самой себе, относилось и к восьми ее детям, хотя троих она выносила в своем чреве. Но остальные эденисты понимали ее и сочувствовали; при их духовной общности скрыть правду или чувства было невозможно. Связь между космоястребами и их капитанами устанавливалась при рождении достаточно крепкой, чтобы выстоять против любых испытаний Вселенной. «Кроме смерти», — мелькнула мысль в самой потаенной части сознания.

— Настал мой час, — спокойно сказал «Иасион».

В его беззвучном голосе можно было услышать оттенок удовлетворения. Если бы у космоястреба имелись легкие, Афина подумала бы, что корабль в этот момент вздохнул.

— Я понимаю, — печально ответила она.

За последние несколько недель этот факт становился все более и более очевидным. Энергоформирующие клетки уже с трудом открывали межпространственную червоточину. Если полсотни лет назад им казалось, что одним прыжком можно пересечь всю Галактику, теперь оба испытывали тихое облегчение, если после прыжка в пятнадцать световых лет удавалось выйти не дальше светового месяца от намеченной точки.

— Проклятые генетики. Неужели так трудно уравнять нас? — раздраженно воскликнула Афина.

— Когда-нибудь, возможно, корабль будет жить столько же, сколько капитан. Но и существующий порядок я считаю справедливым. Кто-то должен позаботиться о наших детях. А мать из тебя получится столь же хорошая, как и капитан. Я в этом уверен.

Самодовольные нотки в ментальном голосе корабля вызвали у нее усмешку. Со слипшихся ресниц слетели капли соленой влаги.

— В моем возрасте поднимать десятерых детей. Хорошее дело!

— Ты справишься. Они преуспеют. Я счастлив.

— Я люблю тебя, Иасион. Если бы мне позволили начать жизнь сначала, я не изменила бы ни одного ее мгновения.

— А я бы изменил.

— Неужели? — в изумлении спросила она.

— Да. Я бы провел один день как человек. Хоть посмотреть, на что это похоже.

— Поверь мне, и радости, и боль людей очень преувеличены.

«Иасион» усмехнулся. Оптически чувствительные клетки, пузырями выступающие из корпуса, засекли биотоп Ромул, и корабль определил его массу по слабому искажению пространственного поля, производимому энергоформирущими клетками. Его сознание зарегистрировало массу биотопа — плотного тела, перемещающегося по краю кольца F. Прочного, но пустого внутри полипа-биотеха цилиндрической формы, длиной сорок пять километров и диаметром десять километров. Это была одна из двух первоначальных баз космоястребов, выращенных Сотней семейств еще в 2225 году. Теперь вокруг Сатурна насчитывалось уже двести шестьдесят восемь подобных биотопов, не считая вспомогательных производственных станций. Их количество неоспоримо свидетельствовало о важной роли биотехкораблей в экономике всего эденистского мира.