Дисфункция реальности - [12]

— Они будут прекрасной парой, — гордо сказал «Иасион».

— Да.

Афина двинулась дальше. Им предстояло пробудить еще четыре оплодотворенные яйцеклетки, а Ромул снаружи становился все больше и больше.

Биотопы Сатурна с печалью откликнулись на зов «Иасиона». Космоястребы, находившиеся в Солнечной системе, выразили товарищескую поддержку, и те, кто не был связан обязательством по доставке грузов, свернули со своих маршрутов, чтобы собраться вокруг Ромула.

«Иасион» плавно обогнул стационарный док на северной оконечности биотопа. Афина, прикрыв глаза, через сродственную связь воспринимала изображения с сенсоров космоястреба, развернувшихся перед ее мысленным взором с невероятной четкостью. Картина менялась по мере приближения, и скоро край биотопа уже нависал над корпусом корабля. Она увидела обширный участок слегка шероховатой красно-коричневой кожи полипа, надвигающийся на нее словно скала. Четыре концентрических выступа напоминали волны, застывшие в момент наивысшего подъема.

Космоястреб направился ко второй складке, отстоящей от центральной оси на два километра, и уменьшил скорость, приспосабливаясь к скорости вращения биотопа. Корабли адамистов с их реактивными двигателями не обладали необходимой маневренностью для посадки на выступах, и все площадки здесь были предназначены только для космоястребов.

«Иасион», выбирая свободное место, будто парил над длинным рядом грибовидных посадочных площадок. При всей своей массивности спускался он с хрупкой грацией колибри.

Искажающее пространство поле постепенно рассеялось, и Афина с Синоном ощутили, что сила гравитации снизилась до половины g. Вскоре к биотехкораблю на больших плоских шинах неспешно подкатил транспорт для экипажа с переходной трубой-шлюзом на крыше, похожей на хобот слона.

— Пора, — поторопил ее Синон, не скрывая взбудораженных чувств.

Он тронул ее локоть, отлично понимая, как Афине хочется остаться на корабле и разделить с ним последний полет.

Та неохотно кивнула.

— Ты прав, — произнесла она вслух.

— Жаль, что тебе от этого не легче.

Она устало улыбнулась и позволила вывести себя из кают-компании. Автобус уже вплотную подъехал к космоястребу. Его переходная труба вытянулась, скользнула по верхней обшивке корабля и коснулась тороида.

Внимание Синона привлекла стая космоястребов, летящих вровень с посадочным выступом. Их собралось около семи десятков, и опоздавшие, высадив свои экипажи на других уровнях, все еще прибывали. Невозможно было не почувствовать отголоски эмоций ожидающих кораблей, и он ощутил, как в ответ начинает петь его собственная кровь.

И только когда они с Афиной стояли уже у входа в переходной шлюз, Синон заметил неоднородность эскадрильи биотехкораблей. «Иасион» послушно сосредоточил изображение на заинтересовавшем его объекте.

— Это же черноястреб! — воскликнул Синон.

Его странная асимметричность среди классических «линз» сразу привлекала внимание. Неравномерно приплюснутая капля — верхняя половина была более выпуклой, чем нижняя, — по его прикидкам, имела длину не меньше ста тридцати метров, а на темно-синем полипе корпуса выделялся чуть поблекший узор в виде пурпурной паутины.

Увеличение размеров и другие изменения, отличающие черноястребов от стандартных космоястребов (кое-кто называл этот процесс эволюцией), были произведены по просьбам капитанов для того, чтобы сделать корабли более мощными. «На самом деле, — с горечью подумал Синон, — увеличение боеспособности — вот к чему они стремились». А ценой этих улучшений стало сокращение срока жизни.

— Это «Удат», — спокойно сказал «Иасион». — Он быстр и силен. Многообещающий новичок.

— Так вот каков твой ответ, — отозвалась Афина, воспользовавшись режимом личного сродства, так что ее мысли были недоступны для остальных.

Перед люком переходной трубы она немного помедлила, что-то блеснуло в ее глазах.

Синон помрачнел, потом пожал плечами и спустился по трубе в автобус, оставив ее ненадолго наедине с кораблем.

В коридоре стоял гул, какого Афина никогда не слышала, — так отзывалось в корпусе корабля волнение «Иасиона». Она дотронулась пальцами до гладкой композитной стены, но не ощутила ни дрожи, ни малейшей вибрации. Возможно, гул звучал только в ее мозгу. Оглянувшись, Афина окинула взглядом тороид, знакомые переходы и каюты. Весь их мир.

— Прощай, — прошептала она.

— Я всегда буду любить тебя.

* * *

Экипаж корабля проехал по кольцевому выступу до металлического люка, встроенного в основание полипа. «Иасион» вдруг радостно рассмеялся, не прерывая общей сродственной связи; он ощущал в своем чреве десять яиц, полных жизни и стремящихся выбраться на свет. Он без предупреждения взмыл вверх с площадки и устремился навстречу ожидающим его собратьям. Они мгновенно рассеялись в радостно-тревожном смятении.

На этот раз не было противодействующего ускорения, никакой защиты для хрупких человеческих тел. Никаких искусственных ограничений безопасности. «Иасион» заложил крутой вираж, легко разогнавшись до девяти g, потом спрямил траекторию и пролетел между оконечностью биотопа и гигантской металлической стрелой встречно вращающегося дока. Тень выступа осталась позади, и на корпусе корабля заиграл неяркий жемчужный свет Солнца. Впереди громоздился Сатурн, разделенный пополам тонкой линией колец. Корабль-биотех с ускорением в двенадцать g устремился к овевающим планеты потокам ледяных кристаллов и примитивных молекул, без труда рассеивая случайные пылинки и частицы несущейся впереди него волной искажающего пространство поля. Остальные космоястребы с азартом бросились вслед за ним — один за другим попадая в лучи света, они все больше и больше походили на пунктирный след кометы.