Дисциплинарный санаторий - [48]

Казалось бы, пусть и радуются полицейские, архивисты, секретарши и бухгалтеры. Они многочисленны в обществе, где производство предметов и их подсчет не только абсурдным образом цель жизни каждого индивидуума, но и предмет гордости отдельных обществ и соревнования между ними. (Разве не похваляется одна страна перед другой процентами прироста Gross National Product? Разве не презираются высокомерно «неразвитые» страны?) Но нет, технологический переворот в архивно-бухгалтерской профессии предлагается всему сообществу человеческих существ едва ли не как появление Нового Света, новой религиозности, в качестве явления всемирного значения, размером с Французскую революцию. Произошла, оказывается, «Информационная Революция»! И нам говорят, что мы живем уже в «обществе информации». Возможно, в комнаты министерства финансов, к инспекторам Минку и Нора société informatique[140] явилось еще и до 1978 года, очень может быть, однако в третьем, одиннадцатом, десятом, восемнадцатом округах Парижа оно попахивает дерьмом, ибо соседствует с туалетами на лестницах (дыра с двумя «башмаками» для ног). То есть капли общества информации вкраплены в море бальзаковского и селиновского общества. А за Парижем и его пригородами начинаются поля, где крестьяне живут еще в société Авеля и Каина, куда вкраплены электричество, телеантенны и гормональные средства для быстрейшего производства мяса. Упоение современностью и прогрессом, разумеется, всегда толкало человечество к абсурдным крайним умозаключениям, еще лет двадцать назад социолог Маршалл Маклюэн утверждал, что в тропическом поясе рефрижератор — самая революционная идеология, однако на площадях тропического пояса сегодня не стоят статуи рефрижераторов. А ведь у рефрижератора в отличие от компьютера было куда больше шансов взобраться на постамент. Его содержимое прямиком идет в народные желудки, в то время как содержимое компьютеров лишь воздействует на воображение.

Санаторный мир затоплен океаном информации. И основная масса ее не нужна подавляющему большинству граждан. Ни колебания индекса Доу Джонса, ни курс доллара, ни цифры популярности президента и премьер-министра не нужны гражданам для практического употребления, они выполняют лишь развлекательные функции. Так, больной, ожидая приема к доктору, ворошит журналы, оказавшиеся на журнальном столике. Вне сомнения, есть категория людей, которым возня с цифрами, сбор и каталогизация всякой информации доставляют удовольствие. Но таких немного. Компьютер имеет значение только в контексте санаторной цивилизации. Простое отсутствие электричества делает его бесполезным ящиком.

Уже несколько сменившихся администраций Франции проявляют трогательную заботу о насаждении компьютеров в школах. Закупленные за счет государства, они служат как средство транквилизации молодежи. С чем бы ни возились прыщавые подростки, будь то футбольный мяч или компьютер, лишь бы они забыли о своей взрывчатой мужественности, угрожающей обществу. Неупотребление чувств, неупотребление мысли (возможно полное их забвение) — вот чего добивается общество. Впившиеся в экраны компьютеров, стучащие по клавишам юные старички — примерные обитатели санатория. Биологический позыв организма — жить жизнь, то есть испытывать чувства, положительные и отрицательные, вступать в физические столкновения с другими индивидуумами, побеждать или быть побежденным. Задача же цивилизации утихомирить каждое поколение самцов, взрывчатоопасное в возрасте полового созревания.

История — безжалостный баланс жизни на Земле — справедливо презирает сотни тысяч и миллионы и решительно предпочитает исключительные личности, сумевшие жить, чувствовать и действовать вопреки всем препятствиям, налагаемым на них обществами их времени. Человеческое сердце по последнему счету солидаризируется с индивидуальной трагедией: Людовика ли XVI, Марата в его смертной ванне, Оскара Уайльда в тюрьме — и переживает смерть 600.000 погибших под Верденом или оставшихся в Аушвице не глубже и не сильнее, чем смерть одного Исидора Дюкаса[141], Мишимы или Че. Никакие попытки сделать главным персонажем истории массы обыкновенных больных или жертв не увенчались успехом. История, то есть память и Доска Почета Человечества, высказывает, таким образом, свое полное презрение к обожаемому в современных санаториях большинству.

Средство массового гипноза

«Телескрин получал и передавал одновременно. Каждый звук, издаваемый Винстоном выше уровня очень низкого шепота, будет услышан им, и более того, так долго, как он остается в поле зрения, охватываемого металлической пластиной, он будет видим, так же как и слышим… Было даже допускаемо, что они наблюдают за всеми все время».

Они наблюдают все время с колонны на площади Бастилии, там под ногами крылатого гения Свободы установлены две телекамеры. Уже в 1979 году видеокамер было в Париже 127, установленных, помимо площади Бастилии, на Елиссйских полях и Репюблик, над фасадом «Café de la Paix» на площади Опера, на важных перекрестках. Согласно полицейским источникам, камеры служат для наблюдения за циркуляцией автомобилей и позволяют следить за жизнью городских толп из Командного поста Префектуры полиции, он помещается под землей. («Наутилус» — на полицейском жаргоне.)