Дирижер тишины - [5]

(Беатриче изнутри

была роза)

Спал лев между лепестками

блуждал ягненок

проносится

дароносица

вглубь

и Ангел

ударятся крыльями

об небо из Беатриче

Ад словно хула-хуп

опадает кругами

вокруг ее стана

Рай и Чистилище

такими же кругами

возносятся от щиколоток

к заветным чреслам

И еще

круги стягивались к сердцу

и расходились от него

радужными лучами

Я видел только

треть Беатриче

и четверть Льва

Зато ягненок и роза

умноженные на сто

распространились всюду

Дробился Лев

и множилась Беатриче

Еще был Вергилий

похожий на сирень

он все осыпался сиреневыми телами

и был надломлен его голос

как ветвь сирени

в руках Беатриче –

еще на кусте

но уже в руке

Нет никаких границ

пределов

и горизонтов

Поэтому взгляд

ни на чем не может

остановиться

Видит гору

а за ней море

Внутри моря – рыбу

Внутри рыбы – солнце

В солнце Беатриче

В Беатриче – себя

И снова Лев

Ягненок

Середина льва

Треть Ягненка

Четверть себя

Всего себя

вокруг моря –

внутри Беатриче

вокруг Беатриче –

в море

в чреве Левиафана

Понял я в середине Левиафана

чем дальше погружаешься

тем больше становишься

пока сам не станешь Левиафаном

Не кит проглотил Иону –

Иона пожрал кита

Понял я в середине Беатриче

где пролегает граница

между тем кто был мной

или кто мною будет

между львом и ягненком

отраженьем и зеркалом

Данте и Беатриче

Она пролегает всюду.

Конь окон

Распрями свой мозг в извилистом пространстве

распрямись на мозговом коне

Хрустнули суставы потекли

выкатилась громкосуставная песнь

заполняя вселенную звездными костями

пирамиды хрустального света

низвергая в низины

В расколотом солнце

голубой молот дробит хрусталь

Громыхнул сиянием

проскакал над полем

всадник серебряной колесницы

раздробился в костях

весь из летящего тела, наполненного теплом

На окне иконном

на коне оконном

закусив удила горизонта

скачи конь

золотых окон

Там тело твое стало звонким стеклом

сияющим телом

Чтобы тело твое добыть

надо окно разбить

но в окне все сияет

ты весь оконный

конь голубого света

ты окна разверз за карниз

ты звон вонзающий ввысь

оскал голубой

Твое тело

рама другого

небесного окна голубого

Крест

В окруженье умеренно вянущих роз

обмирает в рыданиях лето

Гаснет радужный крест стрекозы

где Христос

пригвождается бликами света

Поднимается радужный крест из стрекоз

пригвождается к Господу взор

распинается радужно-светлый Христос

на скрещении моря и гор

Крест из моря-горы

Крест из моря-небес

Солнце-лунный мерцающий крест

крест из ночи и дня сквозь тебя и меня

двух друг в друга врастающих чресл

Крученых

Бокал

Байкала

Подымая

Я пью за май-

ялся

Я с

Ва-ми-ре-до

Крылья ливня

Я хочу остаться в твоем забвенье

нет, не душой, а телом

потому что твое тело – моя душа

В середине сердца

таится другое сердце

в середине сердца

дождь обгоняет снег

звездный дождь обрушивается с неба

на того,

кто ищет себя в другом

Как дождь и снег

друг друга опережают

как метель обнимает ливень

так мы с тобой в едином водовороте

ангел с двумя крыльями

одно крыло ливень

другое крыло метель

Не покидай меня

ангел высококрылый

но открывай мне

эти врата-крылья

чтобы летел я на крыльях высоких врат

чтобы они раскрывались

как складываются крылья

Латы латыни

Агамемнон пылает за горизонтом

щит роняет

катится в бездну солнце

вдаль летят латы латынь глотая

как пожар в пожар мы вошли друг в друга

как улыбка впорхнула в размах двух крыльев

как размах двух крыльев впорхнул в улыбку

тварь дрожащая, дрожь творящая

отворяющая все двери

в немоту я вошел как мейстерзингер

в темноту вошел я как концертмейстер

тело – матрица тьмы и ласки

ласка – матрица тьмы и тела

мать математики – неизбежность

Левенгук и Галилей

Левенгук в микроскопе

в телескопе Галилей

каждый по-своему бесконечен

Левенгук в телескопе

в микроскопе Галилей

Только так можно что-то еще увидеть

Левенгук наводит себя на резкость

и становится Галилеем

Галилей наводит себя на резкость

и становится Левенгуком

Легионер судьбы

Легионер судьбы я знаю слово

которым разверзается судьба

в основе слова некая основа

похожая на слово «голытьба»

легионер срывается в атаку

пока в нем пуля новая живет

так Одиссей спешит в свою Итаку

так клетки поглощают кислород

судьба над ним висит как гроб пророка

или над мясником окорока

он чист

в нем как в невесте нет порока

как нет в отечестве пророка – мясника

легионер судьбы хватает пламя

потом свободу за душу берет

он реет как милиция над нами

он как Орфей вступает в лабиринт

в том лабиринте нет громоотвода

зато в нем есть свобода от судьбы

когда

«с улыбкой ясною природа

сквозь сон встречает утро го..»

лытьбы.

Леди льда

Ангел с крыльями из двух парусов

плыл от мира к миру

отмирая

мирами

от рая к раю

Два телесных паруса летели

по волнам незримым

озаряемые

сомкнутыми губами

из лунных уст

слишком лучно

слишком нежно

нежно нежели можно

Так однажды

мы вышли к зимнему морю

где в лучах луны

нежился

обледенелый

весь стеклянный

парусник-корабль

переполненный млеющими матросами

от мачты до якорей

гроздьями свисали матросы

и сыпались на берег

прозрачные

как виноград

Звенела Ялта

ударяясь льдом о лед

Звенел корабль

ледяными снастями и парусами

Звенели волны

Облизывая ласковый лед

Ялта леденела

приобретая призрачность

и прозрачность

Луна леденела в волнах

Земля леденела в лунах

И ты стояла над причалом –

прозрачная Леди льда

Лермонтолет

Чтобы коснуться тюрьмы ресниц

я хотел бы немного раздвинуть стены

Эта стена стенаний твоих ладоней