Директор департамента - [23]

Мы остановились у очередного светофора. В этот момент я услышал выстрелы и увидел, что в смотровом стекле такси появились аккуратные отверстия, опоясанные тонким кружевом паутины. Мой шофер в один миг очутился под машиной, а я рухнул с заднего сиденья на пол и затаился, прикрыв голову руками. Мое положение было безвыходным: запертый в машине, я мог только молиться, взывая о спасении к богу. Между тем снаружи продолжалась перестрелка, пули свистели в воздухе, где-то совсем близко от моего беззащитного тела и лишь чудом миновали его. Я был близок к инфаркту, когда наконец к полю боя прибыл полицейский броневик и под его прикрытием мне удалось быстрым аллюром на четвереньках выбраться из зоны обстрела.

На работу я, конечно, опоздал. Испепеляющий взгляд босса, пройдя сквозь стеклянную стену его кабинета, обжег меня, словно пуля террориста. Мне стало ясно, что в этой конторе я не работник — слишком много аккуратных, дисциплинированных выпускников колледжей бродило по городу в поисках работы…

— Извините, молодой человек, — вторгся Томпсон в эмоциональный рассказ Макковея, — мы никак не поймем, какое отношение имеют ваши злоключения к работе нашей комиссии?

— Самое непосредственное! — почти выкрикнул гость и обвел всех умоляющим взглядом. — Очень прошу вас, господа, уделите мне еще несколько минут и дослушайте мой рассказ до конца. Тогда вы все поймете»

Члены королевской комиссии, вняв его мольбе, молчаливо согласились, и Макковей продолжил свое повествование.

— В обеденный перерыв я вышел из офиса купить подарок знакомой девушке ко дню рождения. Вещь просто незаменимую при обороне от грабителей, к тому же портативную: пистолет, стреляющий электрическими стрелами-шинами; вонзаясь в тело, они вызывают у жертвы электрошок. Доставая из кармана чековую книжку, я заметил, что молоденькая продавщица учится на мне управлять фотоаппаратом, который фиксировал каждого покупателя, расплачивающегося чеком. Я вполне сознавал необходимость этой неприятной процедуры — уж больно много развелось кругом жуликов — и потому терпеливо ждал. Провозившись, продавщица заторопилась и, заворачивая покупку, забыла снять с нее радиационный ярлык, включающий сирену в дверях магазина. Под пронзительные звуки тревоги я был окружен детективами и препровожден к администратору.

К счастью, продавщица признала свою оплошность, а сделанная за прилавком фотография, хотя и не походила на меня даже отдаленно, все же по основным пропорциям совпадала с моей физиономией. Когда каменные взгляды детективов сменились на смущенные улыбки, я понял, что реабилитирован, и со всех ног бросился на работу, так как обеденный перерыв близился к концу.

Нервы у меня были на пределе, когда я после работы возвращался домой. Усталый, я тем не менее старательно обходил все подозрительные подъезды и переулки. Подойдя к своему дому, я облегченно вздохнул: мне казалось, что все невзгоды этого долгого дня остались позади. Вставляя ключ в дверь собственной квартиры, я немного замешкался, и эта расслабленность обернулась для меня очередным несчастьем. До того, как я сумел попасть в свою городскую крепость, три головореза, прятавшихся в подъезде, освободили меня от бумажника, часов и подарка. Затем мне дали понюхать газу из моего собственного пистолета и пригрозили прирезать, если я посмею пикнуть или заявить в полицию в ближайшие полчаса.

Перед тем как лечь в постель, я включил радио. Хотелось услышать какую-нибудь ободряющую новость, отвлечься от невесть откуда обрушившихся на меня бед. Если мир не взбесился, должно же происходить в нем хоть что-то радостное, светлое, настраивающее на оптимистический лад!

Диктор местной радиостанции обычной скороговоркой сообщил, что пули, так счастливо миновавшие меня не перекрестке, отправили в лучший мир четырех прохожих. Стрелок, умело орудовавший боевой винтовкой с оптическим прицелом, был учеником средней школы, обидевшимся на своих учителей. Семнадцатилетний убийца приобрел винтовку в оружейном магазине неподалеку от школы.

Радио сообщило также, что в столице страны другой молодой гражданин Америки облил бензином спящего соседа, поднес спичку и с интересом наблюдал агонию горящего человека. «Любопытный парнишка, по-видимому, некритически воспринимает телевизионные передачи, — заметил по этому поводу диктор. — Жизненного опыта не хватает, ему ведь только что минуло шесть лет».

Я понял, что напрасно жду радостных вестей в сегодняшней Америке, выключил радио и принял двойную дозу снотворного. А утром взял билет до Торонто и, не простившись с родителями, уехал в вашу страну, чтобы никогда не возвращаться в Штаты.

Эрл замолчал. Потом окинул нас долгим недобрым взглядом.

— И вы собираетесь распространить наши порядки на Канаду?! — В его увлажнившихся глазах застыли удивление, упрек, отчаяние. — Куда же мне теперь податься?..

Он встал, кивком головы простился с членами комиссии и исчез за дверью.

Даже на Перкинса рассказ молодого американца произвел впечатление. А когда миллионер ознакомился со срочной телеграммой, поступившей на его имя, королевская комиссия обрела полное единодушие по проблеме канадско-американских отношений. Менеджер его телевизионной станции сообщал, что станция не принадлежит более Перкинсу, она перешла во владение американской компании Си-би-эс, скупившей 51 процент акций.