Директива - уничтожить - [133]

Москвин, указав на крайнее окно, тихо заговорил:

– Он сидит боком к окну. Его можно достать вон с того дерева. – Еще один жест за забор на могучую ель. – Сто пятьдесят метров ерунда. – Он казался бледным и взволнованным, хотя до паники было далеко. Феликс Москвин: 34 года, два раза бывший: танкист и персональный член Ай-би-эй [9].

Феликс кивнул напарнику, и тот скрылся в соседнем доме. Спустя несколько секунд он вернулся, держа в руках винтовку с оптическим прицелом. Винтовка была пристреляна приблизительно на такое расстояние.

– Давай напрямую, – приказал Москвин и, не таясь, побежал к забору: вряд ли этот псих решится подойти к окну и посмотрит во двор. Остальные побежали за ним. Феликс, не останавливаясь, отослал одного назад: – Оставайся возле входа. Мне помощи, кроме как подсадить, не надо. А ты на всякий случай выводи из подвала пацана, заткни ему рот, чтоб не кричал, и жди.

Забор был из металлической сетки, забранной по секторам в прямоугольные каркасы. Охранники влезли на забор: идеальная тишина. Так же бесшумно спрыгнув в траву, они, озираясь, подошли к дереву.

Москвин, положив винтовку на землю, с помощью товарища забрался на нижнюю ветку. Потом залез еще выше и опустил руку, принимая винтовку. Стараясь не сбить прицел о ветки, он перекинул ее через плечо и полез выше. Через некоторое время Феликс остановился, нашел удобное положение и вскинул винтовку. В оптическом прицеле отчетливо был виден светло-коричневый рисунок обоев в кабинете Дробова, две авторучки, торчащие из чернильного прибора, верхняя половина телефонного аппарата, дальний угол стола. Так же наполовину были видны головы Дробова и Никишина. Выстрел можно было уже произвести, однако следовало исключить любой риск. Москвин, убрав винтовку за спину, полез выше.

В подвале лязгнула дверь. Охранник вывел Образцова и поставил его лицом к стене.

– Голову запрокинуть, руки назад.

Сергей, щурясь от яркого солнца, не понял команды и поднял руки над головой.

Охранник оттянул правую руку и коротко ударил его под ребра. Сергей рухнул на колени. Это был второй случай, когда его били. Образцова не тронули даже после разговора с Дробовым, который кончился ничем. Сергей упорно стоял на своем: я никого не знаю, меня попросили. Дробову незачем было применять какое-либо воздействие на Сергея, а вернее, он немного опоздал. А потом догонять не было необходимости; зачем, когда у него уже была Светлана. Откровенная Светлана. Необходимая. Все внимание генерал сосредоточил на ней, координируя ее действия. Даже Антон ушел на второй или третий план, не говоря уже об Образцове.

А в первый раз к Сергею приложились вчера из-за того, что он спрятал эмалированную кружку. Ему принесли обед, а когда забирали пустую посуду, обнаружили, что нет кружки. Образцов спрятал ее, не имея, впрочем, ни малейшего понятия, что он с ней будет делать. Это был единственный металлический предмет, которым, как ему казалось, он может обладать. Все не с голыми руками.

– Где кружка? – спросил охранник с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Сергей пожал плечами.

– Не было. Только две тарелки.

Охранник ничего не сказал.

Сергей с облегчением услышал удаляющиеся шаги на лестнице. Он рано радовался. Не прошло и двух минут, как в подвал ввалились четверо охранников. Не говоря ни слова, они припечатали Образцова лицом к стене и несколько раз приложились к нему кулаками. Задыхаясь, Сергей упал на пол.

– Где кружка? – прозвучал повторный вопрос.

Сергей не глядя указал рукой в темный угол и посмотрел на охранников, не скрывая ненависти. Он ожидал, что его снова начнут бить. Но охранники, захватив кружку, удалились.

– … Я сказал, руки назад, а не вверх. Еще раз ошибешься, отобью печень.

Сергей опустил руки, скрестив их за спиной. Тут же на запястьях щелкнули наручники. Охранник вытащил из кармана носовой платок и теннисный мяч. Вложив мяч в платок, он взялся за края и замотал его.

– Открой рот.

Сергей, плотно сжав губы, покачал головой.

– Мне ударить тебя?

– Делай что хочешь. – Сергей вовсе не хотел играть в «Орленка», но чувствовать во рту чужой носовой платок было выше его сил.

– Ну, смотри! – прошипел охранник.

– Смотри ты.

– Чего?!

Рябов уже через несколько минут после того, как свернул на дорогу М2, был у поворота на базу Дробова. Ехал он небыстро. Постовой дернулся, увидев, что легковая машина, а за ней «Икарус» сворачивают под знак. Он засвистел. Рябов, благо времени было достаточно, послушно остановился, поджидая милиционера. В это время заработала рация, и подполковник, резким жестом прерывая излияния инспектора ГАИ, внимательно выслушал сообщение генерал-майора Берегового. Еще не закончив разговор, он показал удостоверение инспектору и жестом попросил остаться.

– Все понял, Валентин Борисович. – Он дал отбой и взглянул на притихшего гаишника. – Вот что… Кстати, представьтесь.

– Инспектор патрульно-постовой службы лейтенант Медведев. Александр.

– Давай, Александр, садись в мою машину и направляйся к зоне отдыха. Знаешь, кто здесь хозяин?

– Конечно. Григорий Иванович Дробов. А вы?

– А я поеду вслед за тобой на автобусе, мне нужно на ходу объяснить ситуацию.