Директива 22 - [21]

Я рисую рядом с «Детьми науки» огуречик с «Трек-Аваланш» и думаю, не знаю ли я случайно чего-то инкриминирующего про них. Но, вроде, нет. Кроме того, что они яростно соперничают с Альянсовской «Атенрей» – ничего. Хотя, может, компромат есть у их соперников?

Я делаю пометку на доске, отправляю сообщение одному из своих «консультантов консультанта» и думаю, что они все как-то слишком расслабились. У меня уйма вопросов, и все еще ни одного ответа за столько времени.

– Закончил рисовать?

– Нет, а что? – я прослеживаю взглядом все нарисованные взаимосвязи и выписанные столбиками коррелирующие факты.

– Я хочу, чтобы ты присутствовал на одной беседе.

– О, мы кого-то арестовали?

– Нет. Полиция привезла нам своего осведомителя из кибер-тусовки, и надо с ним пообщаться.

Понятно – видимо, я требуюсь в качестве портативного детектора лжи.

– Не надо так кривиться, – Кин, проходя мимо, хлопнул меня по плечу. – Если бы мне просто был нужен телепат, я бы запросил телепата, который приписан к Министерству. Но проблема вот в чем – тебе и твоему суждению я доверяю, а вот всяким левым мальчикам, которым бы только время отсидеть, не очень. Так что, идем.

– И кто из нас после этого телепат? – выгибаю бровь я.

– У меня просто большой опыт, – хмыкнул в ответ Кин. – И я уже успел тебя изучить. Сколько мы уже работаем вместе? Полгода?

– Чуть меньше.

– А кажется, что ты тут всегда был и действовал на нервы окружающим. Надо сказать, что это у тебя отлично получается.

– Что же, ради этого стоит держать меня на службе, – хмыкаю я и следую за ним в комнату для допросов.

Осведомителем оказался совсем молодой парень, едва вышедший из подросткового возраста, явно много уделяющий внимания своей внешности: с модной стрижкой и в каких-то чумовых штанах. Было очень хорошо заметно, насколько ему неуютно и боязно, но он явно храбрился.

– Что за херня? – с деланной наглостью выпалил он, как только мы открыли дверь в комнату. Видимо, он долго репетировал про себя, чтобы показаться таким отважным и дерзким. – Я не подписывался, чтоб меня хватали и перли сюда, как мешок с дерьмом! Мы с парнями о другом терли, в натуре!

– Милый ребенок, а может, ты и есть мешок с дерьмом? – почти ласково уточнил Кин, а я, подыгрывая, легонько подтолкнул телекинезом парня обратно к стулу.

Без усилителя не могу никого всерьез сдвинуть или толкнуть, но на небольшое усилие, чтобы впечатлить непосвященных, меня хватает.

Парень осекся и перевел взгляд с меня на Кина и обратно.

– Да вы очумели все тут, что ли? Думаете, если министерские, то крутые, что ли? Все при блате?

– Успокойся, – попросил Кин. – Сядь. Мы поговорим, и ты спокойно пойдешь домой, или куда там тебе надо.

– Ты, чувак, охреневший вконец, – продолжил разоряться парень, но сел, потому что не собирался на самом деле вступать в конфронтацию с нами, просто показушничал и набивал себе цену. – Задавайте свои вопросы тупые и надейтесь, что за то, как вы со мной тут обращаетесь, вас не доломают тут вконец. И так весь Альянс ржет, как пацаны ломанули Центр, будут и над вами ржать.

– Собственно, вот и вопрос, – Кин уселся за стол напротив парня, а я остаюсь сбоку, у стены. – Какие именно парни «ломанули» Центральный узел?

– Да кто-то из наших.

– А поточнее?

– Говорю же, из наших кто-то.

– Имена, хотя бы ники.

– Да чего ты привязался, чувак? Не скажу я. Это получается, что я на своего стукану, что ли?

– А если не скажешь, я тебя закрою. Без твоей любимой сети на годика три за противодействие следствию в условиях угрозы национальной безопасности.

– Чувак, я не соглашался своих сдавать, вот что, – продолжил быковать парень, но я четко ощущаю, что ему панически страшно. Его только толкни немного – полетит, сверкая задницей, вверх по лестнице, ведущей вниз.

– Ты ведь не знаешь сам, да? – спрашиваю я, складывая руки на груди. – Просто не знаешь. Поэтому и сказать не можешь. Давай, признай это, и иди домой, менять штанишки.

– Чувак, ты на меня не наезжай! Что я знаю, то знаю, а будете так наруливать, так я больше ваще ничего не скажу, и колупайтесь сами как хотите, и все мурло ваше тоже. Никаких новостей с нашего фронта, ни-че-го вам, вот так!

– А за квартиру ты чем платить будешь, если перестанешь получать помощь от наших общих друзей? – весело щурюсь я. – Давай договоримся. Мы примем как факт, что ты не знаешь точно, кто именно ломанул Центральный узел, а ты по-дружески поделишься с нами своими подозрениями, кто такой дерзкий мог поставить под угрозу все ваше сообщество, потому что чуть что – и арестуют поголовно всех. Всех, понимаешь? Директива 22, слышал про такую? Всех поймают, оформят и будут допрашивать с телепатами, и, я уверен, каждого найдется за что закрыть.

– Не надо так, слышь, – предупредил парень, явно встревоженный. И он, и я понимаем, что такой рейд позволит отловить только мелкую сошку, но он-то, скорей всего, только с такими и общается.

– Думаешь, кому-то из вашей высшей лиги до тебя дело есть? До того, закроют тебя или нет?

Он думает пару лихорадочных минут, и я почти слышу течение его мыслей, ради ускорения процесса подкидывая ему панических настроений вокруг. Он впитывает их, становясь все более нервным с каждым мгновением.