Директива 22 - [20]

– И все выпустились гениями?

– Не гениями, но все получили профессию, работают по распределению. Все нормально.

– Ну, хотя бы не убивают, – философски заключил Кин. – Дети все оттуда, из Созвездия?

– Оттуда и с независимых планет, но тут есть корреляция проектов вне Созвездия и поступления принятых под опеку с этих планет. Я думаю, тут все чисто, несмотря на Илевы подозревашки.

– А возил детей, конечно, «Трек-Аваланш».

– Ну, – Дип некоторое время тянет это «у», даже начиная какую-то мелодию на этой букве. – Нуууу, вроде бы да.

Я не удовлетворен. Было бы куда интересней, если бы этих детей пускали на органы, или что-то такое. Но, с другой стороны, по крайней мере, стоит порадоваться за детей, которым, наверное, в самом деле повезло.

– Можешь сделать сводку, на каких планетах они копошились? – прошу я.

– Да, сейчас. Все никак не успокоишься?

– Искать, пока не найдешь – разве не это девиз любого следователя, любого выпускающего эксперта и любого налогового инспектора?

– Только вот ты не первое, не второе и не третье.

– Недосмотр, – соглашаюсь я и кривляюсь. – Дяденька, а возьмите на работу следователем!

– Иди отсюда, мальчик, – добродушно ответил мне Кин. – Переваривай там свои подозрения и своих крыс и возвращайся завтра с нормальными идеями.

– А мне кто-нибудь «Соджорн» проверит до завтра?

– «Кто-нибудь» тебе его проверит до сегодня. Достал! – пообещала Дип.

– Слова твои – пустые обещанья, – цитирую я классику.

– И твои тоже? Кто мне песню обещал написать?

– Все, все, понял, ухожу, – тут же сворачиваю наезды я, потому что, конечно же, ни до какой музыки вчера не добрался.

Глава 3. Work Work

Несмотря на всю смешную мышиную возню, дело, как ни прискорбно, все еще не двигается с места, и от этого я чувствую себя лохом.

Это в некотором роде прекрасное чувство, и я его даже очень люблю: оно напоминает и прямо в нос тыкает, что я еще не достиг ни дзена, ни иного совершенства, и мне еще надо немного пожить и посовершенствоваться дальше. А то очень легко, знаете ли, решить, что владеешь всем и все тебе подвластно.

В целях этого самого самосовершенствования, утро в Управлении я начинаю с рисования на доске. Я отвратительно рисую – это то самое место, где на солнце у меня пятна. Я не способен нарисовать ничего сложнее, чем палка-палка-огуречик, но зато эти палки, палки и огуречики прекрасно подходят для того, чтобы расчеркивать огромные поверхности просторными простынями схем взаимосвязей и зависимостей.

Дип с интересом смотрит на меня поверх своего стакана с традиционным номером два, но не вмешивается, для начала, наблюдая за появлением на доске импрессионистских подобий банок с газировкой.

– Я вот каждый раз рисую банк и думаю, это похоже на банк? – интересуюсь я вслух, пытаясь с помощью телекинеза удержать маркер и нарисовать очередную «банку» там, куда не доставал рукой.

– Даже не надейся, – сказал Кин, выглядывая из своего кабинета. – Но мы все равно поймем.

– В общем, это банки. А вот это, конкретно, «Фаради» с их закрытым клубом. Вопрос: где «Соджорн»?

– У тебя на терминале, – с неподдельным удовольствием ответила Дип. Она выглядела при этом такой самодовольной, что я немедленно начинаю подозревать, что поиск за нее выполнял кто-то другой.

– Спасибо, – имею совесть сказать я. – Очень мило с твоей стороны все-таки выполнить мою просьбу.

– Читать-то будешь, или на слово поверишь?

– Буду. Но попозже, – я продолжаю свои художественные изыски, расцвечивая вопросительными знаками личность хакера, заказчика, исходной точки взлома и конечной точки предполагаемого вывода денег. – История без конца и без начала, и в середине что-то непонятное натыкано.

– Хорошие новости: установили почти все пути следования денег, – прокомментировал Кинслеер. – Плохие новости: некоторые операции вызывают сомнения. В семи местах на разных суммах до сорока девяти тысяч кредов произошло дублирование платежей, предназначенных для микрофинансовых организаций. И от них уже вышло по одному платежу в нужном направлении на следующее звено. А «потерянные» деньги возникают совсем из других таких же однодневных контор на предпоследнем звене.

Я дополняю этими сведениями свой пейзаж.

– Конечно, это все проверяют.

– Конечно. Но Тир считает совпадения достаточными, чтобы вернуть нам все деньги. Он отдал распоряжение начать возврат, но напрямую банкам, в соответствии с теми распределениями сумм, которые у них были изъяты, а не по всему пути обратным ходом.

– Это, наверное, хорошо, – говорю я, но при этом рисую жирный минус напротив фонда.

– Что тебе не нравится?

– То, что фонд, таким образом, освободиться от необходимости отвечать на наши вопросы. Когда там это все должно произойти?

– Максимум, завтра-послезавтра, – пожал плечами Кин. – Ты все еще думаешь, что фонд может быть заказчиком?

– Нет, просто они мне все еще не нравятся, – я рисую стрелочку от фонда к хакеру и обозначаю ее еще одним вопросительным знаком.

– Кроме того, проверяют по бекапам все изменения в системах Центрального узла на тот период, когда создавались подставные счета, плюс минус месяц.

Я киваю и рисую вокруг Центрального узла окружность с вопросиками. Это все верно, но Кин это и без того знает – опыт аналитики и расследований у него куда больше моего. На самом деле, я не всегда понимаю, зачем я вообще тут нужен – кроме того, конечно, что у меня исключительно светлая голова, которую можно пристроить практически к любому делу.