Дипломатия - [398]

Большинство средств массовой информации и ученых тем не менее придерживались привычных суждений и выступали против СОИ. Наилучший и наиболее точный свод разнообразных оговорок содержится в книге, изданной Гарольдом Брауном, являвшимся министром обороны в администрации Картера и министром ВВС в администрации Джонсона[1025]. Браун положительно относился к исследовательской работе, но утверждал, что СОИ еще не может быть воплощена в жизнь[1026]. Один из его сотрудников, Ричард Беттс, встал на ту точку зрения, что при любом уровне развертывания Советский Союз найдет способ отвлечь систему обороны на ложные цели, и это обойдется ему гораздо дешевле, чем Америке — собственно развертывание системы[1027]. Профессор Университета Джона Хопкинса Джордж Лиска встал на совершенно противоположную точку зрения. Он исходил из предположения, что СОИ сработает, но, обеспечив защиту себе, Америка, по его мнению, лишится стимула защищать европейских союзников[1028]. Роберт Осгуд свел воедино все эти критические замечания, связав их с озабоченностью возможным подрывом заключенного в 1972 году договора ПРО и усложнения новых усилий по контролю над вооружениями[1029]. Отражая точку зрения, весьма распространенную среди западных союзников, британский министр иностранных дел Джефри Хау предостерегал против создания «линии Мажино в космосе»:

«Для развертывания может потребоваться много лет. Годы и годы небезопасности и нестабильности не могут служить нам целью. Все союзники должны продолжать действовать на каждом этапе так, чтобы разделять в одном и том же смысле то фундаментальное положение, что безопасность всей территории НАТО неделима. Иначе обе опоры союза начнут распадаться».[1030]

Это была новаторская и, в долгосрочном плане, деморализующая концепция: ценой сохранения союза является сохранение единой степени уязвимости для всего гражданского населения каждого из союзников. Она также была изначально ошибочной. Ибо, бесспорно, готовность Америки пойти на риск ядерной войны ради своих европейских союзников нарастала почти прямо пропорционально способности Америки защитить свое гражданское население.

На стороне экспертов были всевозможные технические аргументы, но Рейган являлся носителем элементарной политической истины: в ядерном мире руководители, не предпринявшие никаких усилий по защите своих народов против случайностей, безумных противников, распространения ядерного оружия и целого спектра прочих предсказуемых опасностей, рискуют навлечь на себя гнев и презрение потомков, если несчастье все-таки произойдет. То, что на ранних стадиях исследовательской программы нельзя было продемонстрировать максимальную эффективность СОИ, было заложено в самой сложности проблемы; ни один вид оружия не мог бы быть разработан при обязательстве с самого начала соответствовать столь строгим критериям.

Весьма модный аргумент, заключающийся в том, что любая оборонительная система может быть подавлена, если будет полностью отвлечена не по назначению, игнорирует тот факт, что подобное отвлечение не срабатывает по нарастающей. До определенного предела СОИ будет работать почти в соответствии с описаниями Рейгана; и лишь потом начнет во все увеличивающейся степени падать ее эффективность. Однако если цена ядерной атаки станет достаточно высока, особенно если нападающий не будет знать, какая из ракет прорвется и к какой цели, степень устрашения возрастет. В итоге оборонительная система, способная перехватывать весьма значительное количество советских ракет, будет еще более эффективной против гораздо более ограниченных атак со стороны новых ядерных стран.

Рейган был глух к большинству технических замечаний критического характера, поскольку предлагал СОИ в первую очередь вовсе не из стратегических соображений. Напротив, он предложил ее как «либеральное» начинание, имеющее целью ликвидацию ядерной войны как таковой. Президент послевоенного времени, посвятивший себя в максимальной степени укреплению американского военного могущества, включая ядерную мощь, одновременно обладал пацифистским видением мира без ядерного оружия. Затасканный средствами массовой информации рейгановский афоризм «Ядерная война никогда не может быть выиграна и никогда не должна начинаться»[1031] ничем не отличался от заявленных целей радикальных критиков. Но при всем своем дуализме подхода к Советскому Союзу Рейган был до предела серьезен, когда провозглашал и необходимость наращивания военной мощи, и свой пацифизм. Рейган описывал свое отношение к ядерному оружию в своих мемуарах следующим образом:

«Никто не способен „выиграть" ядерную войну. И все же, пока ядерное оружие существует, всегда будет наличествовать риск его применения, а как только первый ядерный заряд будет выпущен на свободу, кто знает, чем это кончится?

И потому моей мечтой становится мир, свободный от ядерного оружия...»[1032]

Личное неприятие Рейганом ядерной войны подкреплялось его верой в буквальность библейского пророчества об Армагеддоне. Я слышал, как однажды он излагал свои взгляды примерно таким же образом, как описывает биограф: