Дипломатия - [397]

Развертывание ракет средней дальности совершенствовало стратегию «устрашения»; но когда 23 марта 1983 года Рейган объявил о своем намерении разработать стратегическую оборону от советских ракет, он уже угрожал стратегическим прорывом:

«...Я обращаюсь к научному сообществу нашей страны, к тем, кто дал нам ядерное оружие, чтобы они обратили теперь свой великий талант на дело выживания человечества и всеобщего мира: дали нам средства сделать это ядерное оружие бессильным и устаревшим»[1024].

Эти последние слова «бессильным и устаревшим», должно быть, бросили Кремль в холодную дрожь. Советский ядерный арсенал являлся ключевым элементом статуса Советского Союза как сверхдержавы. В течение двадцати лет пребывания Брежнева у власти основной целью СССР было достижение стратегического паритета с Соединенными Штатами. Теперь при помощи одного-единственного технологического хода Рейган предлагал стереть с лица земли все, ради чего Советский Союз довел себя до банкротства.

Если призыв Рейгана создать стопроцентно эффективную систему обороны хотя бы приблизится к воплощению в реальность, фактом станет американское стратегическое превосходство. Следовательно, американский первый удар обязательно увенчается успехом, поскольку оборонительная система сумеет сдержать относительно малые и дезорганизованные советские ракетные силы, уцелевшие к этому моменту. Как минимум, провозглашение Рейганом программы СОИ уведомило советское руководство, что гонка вооружений, которую они столь отчаянно начали в 60-е годы, либо полностью поглотит их ресурсы, либо приведет к американскому стратегическому прорыву.

Предложение Рейгана относительно СОИ затронуло больное место в спорах по поводу американской оборонной политики. До наступления ядерного века считалось бы абсурдом полагать фундаментом обороны страны фактор уязвимости ее населения. Но потом дебаты на тему стратегии приобрели новаторский характер, отчасти даже потому, что стали вестись новыми группами участников. До наступления ядерного века военная стратегия была предметом, которым занимались одни лишь Генеральные штабы, да еще, соответственно, военно-учебные академии штабного профиля, ну и немногие сторонние советчики, в основном военные историки типа Б. X. Лиделл-Гарта. Огромные разрушительные свойства ядерного оружия сделали традиционную военно-экспертную деятельность менее надежной; любой, кто разбирался в современной технологии, мог стать участником игры, а игроками в основном становились ученые-естественники, к которым присоединялось небольшое число представителей иных научных специализаций.

Потрясенные выпущенной ими на свободу разрушительной силой, технические эксперты в большинстве своем убедили себя в том, что политики в значительной степени — люди безответственные, ибо, если дать им хоть малейший шанс превратить ядерную войну в нечто терпимое, у них может появиться искушение развязать ее. Поэтому моральным долгом ученых было предлагать стратегию до такой степени катастрофичную, чтобы напугать даже самого бесшабашного политика. Парадоксальность подобного подхода заключалась в том, что те, которые — совершенно справедливо — полагали себя наиболее озабоченными будущим цивилизации, кончали тем, что выступали в пользу нигилистической военной стратегии гражданского уничтожения.

Ученые, работавшие на оборону, приходили к подобной точке зрения лишь постепенно. Во время первого десятилетия ядерной эры многие из них все еще настаивали на организации обороны против в значительной степени вымышленной угрозы советского нападения с воздуха. Глубоко преданные делу предотвращения ядерной войны, ученые, без сомнения, в глубине души считали полезным отвлечение ресурсов от дела создания наступательного оружия и тем самым сокращение возможностей превентивного нападения со стороны Америки. Но после появления у Советского Союза всевозрастающих ядерных возможностей и обретения им достаточной мощи, чтобы опустошить Соединенные Штаты, преобладающее направление консультаций со стороны научного сообщества парадоксально переменилось. С той поры большинство ученых страстно отстаивали доктрину «взаимно гарантированного уничтожения», которая полагала фундаментом «устрашения» то предположение, что при достаточно высоком уровне жертв среди гражданского населения ни одна из сторон не начнет ядерную войну.

Появление теории «взаимно гарантированного уничтожения» означало преднамеренный прыжок от рациональности в стратегической теории к обороне, базирующейся на угрозе самоубийства. На практике она давала огромное преимущество, в первую очередь психологическое, той из сторон, которая способна была выдвигать угрозы, заведомо зная, что ее оппонент может отделаться от них, лишь прибегнув к всеобщей ядерной войне. В 60-е и 70-е годы такой стороной безоговорочно являлся Советский Союз, чьи вооруженные силы обычного типа, как в основном полагали, в значительной степени превосходили западные. В то же время подобная стратегия гарантировала, что "ядерная война уничтожит цивилизацию как таковую. Таким образом, СОИ нашла себе приверженцев, в особенности среди тех, кто стремился избежать невыносимого выбора между капитуляцией и Армагеддоном.