Дипломатия - [381]

Масло в огонь подлило Временное соглашение сроком на пять лет. Оно обязывало обе стороны заморозить на согласованном уровне все стратегические наступательные ракетные силы как наземного, так и морского базирования. Соединенные Штаты сами пять лет назад установили для себя предельные уровни и, полагая их достаточными, никогда не прорабатывали программы их увеличения. Советский же Союз выпускал по двести ракет в год. Чтобы добиться согласованного предела, он должен был демонтировать 210 ракет дальнего радиуса действия устаревших типов. Бомбардировщики (по которым Соединенные Штаты обладали преимуществом) по численности не ограничивались. Обе стороны сохраняли за собой право свободного совершенствования технологии применительно к своим ядерным силам.

Трудно было сравнивать ракетные вооружения обеих сторон. Американские ракеты были меньше и точнее; половина из них была оснащена разделяющимися боеголовками (то есть каждая из ракет несла несколько ядерных устройств). Советские ракеты были крупнее, грубее и менее гибкие по применению. Они также превышали численностью американские примерно на 300 единиц. Пока каждая из сторон самостоятельно принимала решения, такая разница, похоже, никого не беспокоила, без сомнения, потому, что у Америки было крупное превосходство по самолетам и, в силу наличия разделяющихся боеголовок, непрерывный рост преимущества по ним, которое только увеличилось бы за те пять лет, в течение которых действовало бы это соглашение.

Тем не менее, как только соглашение ОСВ было подписано на московской встрече в мае 1972 года, отсутствие паритета по согласованному количеству пусковых установок вдруг стало предметом противоречивых споров. Положение дел выглядело весьма странно. Еще когда переговоров по ОСВ не было и в проекте, Соединенные Штаты сами установили существовавший тогда потолок. Пентагон не делал ни малейших попыток увеличить эти уровни на всем протяжении первого срока пребывания Никсона на посту президента; не было получено от Пентагона ни единого запроса по поводу увеличения стратегических сил, и уж, само собой, ни один такой запрос не был отклонен. И даже после того, как по дополнительному соглашению, заключенному в 1974 году во Владивостоке, эти пределы были подняты и уравнены, министерство обороны так ни разу и не предложило увеличить количество пусковых установок по сравнению с цифрой, принятой в 1967 году.

Однако пришелец с Марса, который бы наблюдал за разворачивающимися внутри-американскими дебатами, услышал бы потрясающую сказочку о том, как правительство Соединенных Штатов «согласилось» с ракетным неравенством и дало обязательство ограничиться своей собственной односторонней программой, которую в отсутствие договора ОСВ никто и не пытался менять и никто так и не поменял, даже тогда, когда через два года ограничения были сняты, — не поменяла ее даже администрация Рейгана. Уровень сил, добровольно принятый Соединенными Штатами, ибо он обеспечивал Америку большим числом боеголовок, чем находилось в распоряжении Советского Союза, и который Соединенные Штаты не в состоянии были менять в период действия соглашения, внезапно был назван опасным, когда он был подтвержден как часть договоренности[992].

К несчастью для Никсона и его советников, «неравенство» относится к числу тех самых ключевых терминов, которые порождают собственную реальность. Ко времени опровержения со стороны администрации, когда был сделан сравнительный подсчет пусковых установок и боеголовок, когда уже был рассчитан и оговорен потолок, глаза у всех остекленели, а на душе оставалось лишь неприятное ощущение, будто бы администрация защищает «ракетное неравенство», неблагоприятное для Соединенных Штатов.

Администрация Никсона видела в договоре по ОСВ средство защиты существенно важных оборонительных программ против нападок Конгресса, причем двояко: она настаивала на том, чтобы ограничения, установленные соглашением, рассматривались бы Конгрессом, лишь как отметки уровней, а представление соглашения в Конгресс она сопроводила запросом на увеличение оборонного бюджета на 4,5 миллиарда долларов на модернизацию. Даже теперь, по прошествии двадцати лет, до сих пор являются действующими большинство стратегических программ ключевого характера (бомбардировщик В-1, бомбардировщик «Стелс», ракета MX, крылатые ракеты, ракеты и подводные лодки типа «Трайдент»), родившихся во времена администраций Никсона и Форда в период действия соглашения ОСВ.

То, что внешне выглядело, как дебаты по поводу ракетных сил обеих сторон, на самом деле явилось знаменательным отражением озабоченности более глубокого и весьма существенного характера. Джексон и его сторонники видели во всевозрастающем внимании к проблеме контроля над вооружениями — и действительно, как средства массовой информации, так и академические круги были прямо-таки одержимы ею — потенциальную угрозу любой серьезной оборонной политике. Новые военные программы во все большей степени оправдывались тем, что они могли бы послужить предметами переговорного давления на будущих встречах по поводу новых соглашений типа ОСВ. Силы, поддерживающие Джексона, опасались того, что подобные тенденции могут снять какое бы то ни было стратегическое рациональное обоснование решений по вопросам обороны. В конце концов, какой же смысл ассигновывать скудные ресурсы на дорогостоящие программы только для того, чтобы в первую очередь предложить их в обмен на снятие какой-либо проблемы?,