Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в. - [6]

"Свой" круг источников у таких внешнеполитических и дипломатических сюжетов, как поход Руси на Константинополь в 860 г., последовавшие за ним русско-византийские переговоры и русско-византийский мирный договор. Это известные проповеди константинопольского патриарха Фотия, его "Окружное послание" восточным архиепископам и сочинения, принадлежащие перу биографа патриарха Игнатия Никиты Пафлагонского и венецианского хрониста Иоанна Дьякона. Сюда же относится и памятник агиографической литературы "Слово на положение ризы богородицы во Влахернах", в котором, по мнению ряда ученых, также идет речь о событиях 860 г. Краткие упоминания об этих же событиях содержатся в трудах продолжателя Феофана, и в частности в труде "Жизнь императора Василия", в церковной и эпистолярной литературе. Данные события нашли отражение в греческих хрониках Симеона Логофета и продолжателя Георгия Амартола, позднейших хрониках Скилицы и Зонары, в русских летописях. Как видим, круг источников лишь по этой конкретной проблеме весьма пространен, хотя в большинстве своем каждое из сообщений весьма кратко, фрагментарно.

Исследование русско-венгерского соглашения конца IX в. предпринято на основании параллельного анализа опубликованной на русском языке В. П. Шушариным части венгерской анонимной хроники XI в. и сведений "Повести временных лет".

Что касается дипломатии древних руссов в начале X в., отраженной в "Повести временных лет" под 907 г. и в других русских летописях под иными датами, то здесь в распоряжении исследователя практически нет свидетельств, кроме летописных, а те, что дошли до нас, являются весьма спорными. Текст договора 911 г. и описание истории русского посольства в Константинополь представлены лишь в "Повести временных лет".

Источниками по истории русско-византийской войны 941 — 944 гг. являются греческое житие Василия Нового, сообщение кремонского епископа Лиутпранда, чей отчет о посольстве в Константинополь содержит свидетельство о нападении русской рати на Византию, ряд греческих хроник, но в основном — данные "Повести временных лет", содержащей оригинальное описание русско-византийских переговоров на Дунае, историю обмена посольствами между Русью и Византией и текст русско-византийского мирного договора 944 г.

Сведения о русских походах в Закавказье в IX–X вв. и о дипломатической активности руссов в связи с этими событиями содержатся в трудах восточных авторов Ибн-Исфендийара, ал-Мас'уди, Ибн-Мискавейха и ряда других.

Свидетельства о дипломатической деятельности киевского правительства в 50-х годах X в. имеются в "Повести временных лет" и в других древнейших русских летописях, в хорошо известных западных хрониках — продолжателя Регинона, Гильдесгеймской, Кведлинбургской, Саксонской, Ламперта Герсфельдского, Титмара Мерзебургского, а также в "Книге о церемониях" Константина Багрянородного, где он подробно описал два приема княгини Ольги в императорском дворце во время ее пребывания в Византии.

Некоторые из упомянутых событий нашли многократное повторение в византийских хрониках — Симеона Логофета, продолжателя Георгия Амартола, Скилицы, Зонары и других, в русских летописных сводах, восходящих к древнейшим летописным традициям, таких, как "Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов", "Летописец Переяславля-Суздальского", "Троицкая летопись", и некоторых других. Это потребовало параллельного анализа русских летописных текстов и сведений византийских хроник и других сообщений византийских и западных авторов.

Одни из сведений бесспорны (что нашло отражение в историографии проблемы), другие на протяжении десятилетий вызывали острые дискуссии. К последним относятся сведения житий Стефана Сурожского и Георгия Амастридского о появлении руссов в Крыму и на Малоазиатском побережье Черного моря, данные Вертинской хроники, церковные тексты, отражающие события 860 г., русские летописные тексты, относящиеся к событиям 907 — 911, 941 — 944 гг. и посольству Ольги в Византию. Такое состояние источников по проблеме потребовало особого внимания к спорным текстам. Так, главы, посвященные событиям 907, 944 гг., посольству Ольги, в значительной степени состоят из источниковедческого и историографического анализа.

Исследование темы предполагает не только обращение к источникам, непосредственно касающимся того или иного аспекта древнерусской дипломатии, и их сопоставление, для того чтобы понять зарождение и эволюцию древнерусской дипломатической системы, ее преемственность, но и обращение к другим дипломатическим документам раннего средневековья, аналогичным внешнеполитическим ситуациям, сравнительно-исторический анализ которых помогает решить спорные вопросы, проливает свет на те страницы истории русской дипломатии, которые оставались скрытыми при исследовании лишь источников, непосредственно относящихся к событиям. Так, стало правомерной исследовательской традицией использовать сведения Менандра о греко-персидском договоре 562 г. при сравнительном анализе русско-византийских договоров 907, 911 и 944 гг.; известия Лиутпранда о его посольствах в Константинополь — для сопоставлений с посольскими отношениями Руси и западных стран с Византией; данные сочинений Константина Багрянородного "Книга о церемониях" и "Об управлении государством" — для раскрытия истории внешнеполитических и дипломатических отношений Византийской империи с сопредельными странами. В этом же плане рассматриваются императорские хрисовулы, типы которых разобраны Ф. Дэльгером и И. Караяннопулосом, а также сведения о других византино-иностранных соглашениях (с Аварским каганатом, Хазарией, Болгарией, Арабским халифатом и арабскими эмиратами, империей франков, Персией и т. д.), собранные Ф. Дэльгером по данным византийских, восточных, западных и других авторов и опубликованные в первом томе издания "Regesten der Kaiserurkunder des Ostromischen von 565 — 1453. 1. Teil: regesten von 565 — 1025" (Munchen und Berlin, 1924).