Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в. - [4]

Принципиально иного значения исполнены обобщающие работы советских авторов, в которых дается оценка свидетельствам источников о дипломатической практике древних руссов с марксистско-ленинских позиций развития государственности. В монографиях и статьях Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова, Б. А. Рыбакова, Д. С. Лихачева, Л. В. Черепнина, В. Т. Пашуто, В. Л. Янина, В. В. Мавродина, М. В. Левченко, М. И. Артамонова, А. Ю. Якубовского, И. П. Шаскольского, Е. А. Рыдзевской, В. Д. Королюка, А. А. Зимина, Я. Н. Щапова, В. П. Шушарина, О. В. Творогова, Г. Г. Литаврина, А. Г. Кузьмина, М. А. Алпатова, М. А. Шангина, В. М. Бейлиса, Е. Э. Липшиц, А. П. Новосельцева, польского ученого Г. Ловмяньского, в обобщающих трудах "Очерки истории СССР", "История Болгарии", "История Византии", "История СССР с древнейших времен до наших дней" широко и всесторонне выяснена выдающаяся роль древней Руси в мировой истории и культуре, в международных отношениях IX–XI вв.; выявлены экономические, политические, культурные связи древнерусского государства с сопредельными странами; раскрыты зарождение, сущность и основные направления его внешней политики; дана обоснованная критика русской дворянско-буржуазной и современной буржуазной историографии по вопросам развития древнерусской государственности. Известные отечественной историографии свидетельства о дипломатической практике древних руссов советские историки рассматривают как один из важных аргументов в споре с дореволюционными и зарубежными норманистами при отстаивании марксистско-ленинского понимания складывания государственности на Руси. Однако обобщающий или узкоспециальный характер исследований, в которых дипломатические аспекты играют лишь второстепенную роль, обусловил и характер изучения свидетельств о дипломатической активности древних руссов: фрагментарность и описательность при изложении фактов и их оторванность от общей канвы развития древнерусской дипломатии.

Наряду с этим ряд отечественных дореволюционных, советских и зарубежных ученых обращались к исследованию тем, непосредственно связанных с дипломатией древних руссов. Так, в статьях русского византиниста В. Г. Васильевского, советской исследовательницы Е. Э. Липшиц подробно рассматриваются следы первых довольно туманных русско-византийских внешнеполитических контактов в конце VIII — первой трети IX в., отраженные в житиях греческих святых Стефана Сурожского и Георгия Амастридского; выводы русских и советских ученых оспаривают западные византинисты А. Грегуар и его ученица Ж. да Коста Луйе.

Событиям 860 г. — первому русскому нападению на Константинополь и последовавшим за ним дипломатическим переговорам руссов с греками — посвящены специальные работы отечественных дореволюционных ученых А. Пападопуло-Керамевса, X. М. Лопарева, В. Г. Васильевского, западного буржуазного историка А. А. Васильева, который хотя и считал, что под Константинополем появилась "варяжская" Русь, но всю канву событий изложил с научной скрупулезностью.

Русскому посольству в Константинополь и империю франков в 838 — 839 гг. уделил внимание историк А. Рязановский, доказывавший, как и некоторые отечественные ученые, принадлежность посольства славянскому Киевскому государству. Отношениям Руси с Византией, договорам Руси с греками 907, 911, 944, 971 гг. посвятили в XIX в. специальные работы Н. А. Лавровский, И. И. Срезневский, В. В. Сокольский, А. Димитриу; в начале XX в. — А. В. Лонгинов, Д. М. Мейчик, А. А. Шахматов; в советское время — В. М. Истрин, С. П. Обнорский, М. А. Шангин, Д. С. Лихачев, А. А. Зимин, Н. Я. Половой, С. М. Каштанов. В зарубежной историографии проблемы русско-византийских договоров, дипломатической практики древних руссов на основании изучения договоров Руси с греками были рассмотрены в статьях бельгийских византинистов А. Грегуара, П. Оргельса, английского историка Р. Доллея, польских исследователей И. Свеньцицкого и С. Микуцкого, француженки И. Сорлен, Ф. Возняка.

Отношения древней Руси с Востоком и некоторые аспекты древнерусской внешней политики в этом, регионе рассмотрели дореволюционные востоковеды Б. А. Дорн, В. В. Григорьев, А. Я. Гаркави, а также советские историки В. В. Бартольд, А. Ю. Якубовский, Н. Я. Половой, Б. Н. Заходер, В. М. Бейлис, М. И. Артамонов, А. П. Новосельцев, Т. М. Калинина, буржуазный востоковед В. Ф. Минорский. Дипломатическим усилиям правительства княгини Ольги посвятили работы во второй половине XIX — начале XX в.

A. Д. Воронов, Ф. Я. Фортинский, Д. В. Айналов, B. А. Пархоменко, М. Д. Приселков, а в советское время — Б. Я. Рамм, М. Б. Свердлов, М. А. Алпатов. Данных сюжетов коснулись в специальных статьях известный югославский византинист Г. Острогорский и греческий ученый В. Фидас.

Организации древнерусской дипломатии посвящены небольшие разделы в работах советских историков международного права Ф. И. Кожевникова, Д. Б. Левина{8} и других, а также в обобщающем труде "Курс международного права". Их достоинство — в методологической постановке вопроса о месте и значении дипломатии в системе общественных отношений, однако историка не может удовлетворить отсутствие в данных работах исследовательского подхода к проблеме генезиса дипломатических институтов, к их исторической обусловленности развитием древнерусской государственности, к связи их эволюции с международной дипломатической практикой. К тому же работы историков международного права построены на весьма ограниченных исторических источниках, и поэтому речь в них идет в основном о договорах Руси с Византией.