Дипломатическая быль. Записки посла во Франции - [107]

И вот некоторое время назад над такой проблемой пришлось вдруг задуматься. Всерьез. Возникло сомнение насчет того, куда идет дело. Не к германскому ли объединению?

Прежде чем сделать окончательный для себя вывод и соответственно выстроить цепочку своих действий, Ф. Миттеран решил использовать казавшийся ему самым верным и надежным способ проверки самого себя — допустит или нет Советский Союз такое крушение основы основ сложившейся в Европе обстановки — встретиться с М. С. Горбачевым. Тем более, что отношения с советским лидером складывались отлично. Встретились. Разговор состоялся в Киеве. Случилось это 6 декабря 1989 г. Момент представлялся как никогда удачным, сразу после, судя по всему, сверхдоверительной встречи М. С. Горбачева с новым американским президентом Дж. Бушем на Мальте. Там, вероятно, обсуждалось все главное для международной жизни, а может быть, и решалось…

Стало быть, и ответы будут получены самые свежие, из первых рук. В том числе по такому важному для французского президента вопросу, как объединение Германии. И что же?

— Нет, не просматривалось объединения! — Об этом свидетельствовали все высказывания М. С. Горбачева.

Можно ли было верить этому? Такие вопросы никогда не лишние ни для дипломата, ни для политика. Но, во-первых, не уловил французский президент ни тени сомнения в том, что говорил ему на эту тему советский собеседник. А во-вторых, даже такой искушенный человек, как Ф. Миттеран, не свободен от естественной человеческой склонности верить больше всего тому, чего самому хочется. Даже в рамках этих заметок будет видно, что эта его слабость будет повторяться.

И Ф. Миттеран решил исходить в своих действиях из посыпки: хорошо все-таки, чтобы не было германского объединения. Публично Ф. Миттеран заявил прямо: «Если дорожить миром, то не следует просто так прикасаться к границам»[12].

20 декабря 1989 г. президент Франции нанес официальный визит в ГДР. Приглашал его еще Эрик Хонеккер, принимал Ганс Модров. Президент Франции был последовательным до предела.

Вскоре из всего этого вышел конфуз. Большой. «Это было уже не упрямством, а политической слепотой», — оценят позже этот шаг французские наблюдатели[13]. Объединение Германии состоялось…

Вот и теперь быстро накатываются новые события. Среди них конфликт вокруг захваченного Ираком Кувейта.

Вернее, конфликт свирепствует уже давно, близится его военная развязка, явно неотвратимая, хотя хотелось бы избежать ее. Вроде бы выбор сделан правильный — идти вместе и до конца с США и Англией, принять участие и в военной операции. Но общественное мнение Франции не едино. Если случится какая-то осечка, — а самое страшное, если того и гляди пойдут гробы с телами французских солдат, — то забот не оберешься. Да и в отношении арабского мира хорошо бы найти баланс, чтобы выглядеть не совсем так, как США или Англия. Ведь у Франции в том, что касается арабов, всегда свои особенности. Министр иностранных дел Ролан Дюма пытается что-то сделать. Но маховик американской военной машины раскручен и вращается с такой силой, что его не остановить. Лондон непреклонен. Саддам Хусейн упрям сверх всякого здравого смысла. Москва вроде бы могла бы быть поближе, но и там, кажется, берет верх жесткость. К тому же ей, Москве, легче Франции: своих парней она в аравийскую пустыню посещать не собирается. Непросто это, но финалу здесь быть скоро, и с меньшими или большими издержками. Франция все же будет среда тех, кто — в этом можно не сомневаться — возьмет верх.

Есть, к сожалению, проблемы посложнее. В самой Европе, или даже побольше чем в Европе. Надо все больше задумываться о будущем Франции, о ее месте в быстро меняющемся международном раскладе.

Вот и в нашей беседе президент обстоятельно рассуждает насчет ключевой роли, которая, по его убеждению, должна принадлежать в новой обстановке в Европе отношениям его страны с Советским Союзом.

— Я доверяю истории, — говорит президент, — а она свидетельствует о том, что когда отношения наших стран складывались благополучно, то это шло на пользу всей Европе. Мы должны сохранять эту историческую преемственность.

В этих словах опыт прошлого Ф. Миттеран переносит на задачи грядущего этапа европейского развития, а само это решение явно мыслится им в масштабах всего континента. Эго полностью отвечает нашему видению, и я поддерживаю мысль президента.

Он переходит к другому аспекту проблемы.

— Наши страны всегда помогали друг другу в прошлые времена, — заявляет Ф. Миттеран. — Так должно быть и сейчас, когда Советский Союз находится на исключительно трудном этапе перехода к новому состоянию.

Это большая тема. Вокруг Советского союза все в большей степени переплетаются нити мировой политики. Ф. Миттеран видит неоднозначность процессов, развивающихся в нашей стране, и труднопредсказуемость их результатов. Ход дел беспокоит его все больше. Что именно?

Президент не скрывает. По мере того как развивается наша беседа, он все откровеннее обнажает свои озабоченности.

— Я понимаю, — заявляет он, — всю сложность того, что происходит в Советском Союзе, и остаюсь, как вы знаете, убежденным сторонником поддержки вашей страны в обеспечении успеха политики перестройки. Эго — один из главных вопросов для будущего Европы.