Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - [22]
Но я уже знаю – убегать нельзя. Потому что маме плохо. Потому что Я ПОНЯЛ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ.
ЭПОД
И снова горит огонь. Но уже не у Дождевика. И не в городе – просто в поле. Зато там было сухо, а здесь идет дождь. Правда, маленький. Капает только.
Кап... Кап... Кап... Кап...
Мы ехали сюда две недели. Сюда – это в Элевсин. Мы приехали, чтобы похоронить папу.
Папа сейчас там, на костре, под красным покрывалом. Мне на него смотреть нельзя, потому что папа давно умер, а на тех, кто давно умер, смотреть не полагается.
Боги запрещают. Особенно маленьким.
Из-за дождя костер хотели зажечь не сегодня, а завтра, но потом дядя Тезей, он тут басилевс, решил, что дождь не помешает.
Потому что это и не дождь. Просто капает.
Кап... Кап... Кап... Кап...
Сфенел тоже приехал. Приехал – потому что его папа тоже на костре, рядом с моим. И дядя Гиппомедонт там, и дядя Мекистий, и дядя Партенопей.
А Ферсандр не приехал. Не приехал, потому что его папу не хоронят. Его папу фиванцы не отдают. Они и моего папу не отдавали, и остальных, но дядя Тезей послал войско, и их всех отдали – кроме дяди Полиника.
Дядю Полиника не хотят хоронить, потому что он убил Этеокла. Не того, что сын Пройта (тот здесь же, рядом с папой), а другого, который его в город не пускал. Своего брата. Он его убил, а Этеокл – его.
И дяди Амфиарая тут нет. Говорят, его земля поглотила. А другие говорят, что его просто не нашли. Потому что там все погибли. Все – кроме дедушки Адраста. Дедушка на коне ускакал. У него, говорят, конь волшебный есть.
Дедушка тоже здесь. Это он уговорил дядю Тезея войско послать. Дедушка теперь весь седой. Весь – даже брови. Его теперь называют Злосчастный. Адраст Злосчастный. А почему он злосчастный? Ведь это папа погиб, а не дедушка.
Жаль, у папы коня волшебного не было!
Костер уже долго горит. Два часа. Или три. Я хотел ближе подойти, а меня не пускают. И Сфенела. И тетю Эвадну. Ее две рабыни под руки держат, потому что она совсем больная. Никого не видит, и песню поет. Тут самую, про ласточку.
А дождь капает, капает.
Кап... Кап... Кап... Кап...
Я спросил у дяди Тезея, можно ли нам плакать. Дядя Тезей мне руку на плечо положил (как взрослому!) и сказал, что можно.
Потому что папа умер. А у погребального костра даже герои плачут.
Сфенел тоже плачет. И все остальные. Даже дядя Тезей. А костер все горит, он огромный, от него пахнет сосной и вином. Вначале очень плохо пахло, а теперь – хорошо. Вино туда целыми амфорами лили. И благовония. Чтобы папе и всем остальным по дороге в Гадес хорошо было.
А когда мы уезжали, Ферсандр сказал, что отомстит за дядю Полиника. Он Фивам – всему городу отомстит. Вот только вырастет. А мне мстить вроде бы и не надо. Моего папу какой-то Меланипп убил, а папа его тоже убил. А еще про папу всякое плохое говорят, но я не слушаю. Папа – герой. И погиб, как герой. Он все равно – самый лучший! Я за него отомщу! Фивам отомщу – вместе с Ферсандром.
А Сфенелу и мстить некому. Некому, потому что дядю Капанея сам Зевс убил. Молнией. Никто из людей дядю Капанея убить не мог!
Выходит, Зевс все-таки слышал, когда дядя Капаней богов ругал?
Костер все никак не погаснет. Даже, кажется, больше стал. А дождь все капает, капает...
Кап... Кап... Кап... Кап...
А тете Эвадне совсем плохо. Она все хочет ближе к костру подойти. Ее не пускают, а она все равно хочет. Наконец, ее пускают поближе...
Кап... Кап... Кап... Кап...
Я не знаю, здесь ли мама. Наверное, здесь, просто ее никто не замечает. Даже я. Мама сказала, что нам теперь видеться опасно. То есть, и раньше было опасно, а теперь еще опаснее. Потому что, если ОНИ узнают, то могу убить меня. И ее тоже.
Кто такие ОНИ мама не говорит. Но я уже догадался.
ОНИ – это...
– Мама! Мама!
Почему Капанид кричит? Почему?..
– Тетя Эвадна! Тетя!..
Я бросаюсь вперед, и Сфенел бросается, и дядя Тезей, и все остальные. Но тетя Эвадна уже горит, вся горит – и волосы, и гиматий, и руки...
Горит – потому что она на костре. Рядом с дядей Капанеем.
Живая – горит.
Вся!
– Мама-а-а-а-а! Ма-а-ма-а-а-а! А-а-а-а!..
Хорошо, что я успеваю схватить Капанида за плечи! Хорошо, что дядя Тезей тоже успевает – стать между костром, где горит тетя Эвадна, и Сфенелом. Хорошо, что кто-то догадывается расцепить Капаниду зубы, потому что он весь синий, а глаза – такие же, как у его мамы...
А костер все горит, и дождь все идет...
Кап... Кап... Кап... Кап...
Песнь вторая
Стрижка волос
СТРОФА-I
Это что-то маленькое было. То ли кратер, то ли амфора на ножке (критская, с осьминогами). Как раз посреди прохода.
– Тр-р-р-ах!
Ну, Капанид!
Теперь замереть, застыть. Вдруг не услышат? Стражник далеко, у входа, да только дверь-то открыта! (Они, стражники, то есть, дверь в этот подвал не запирают. Потому как за вином сюда ходят. На то и весь расчет был.)
– Эй, кто там? Эй!
Услыхали! У-у, Дий Подземный!
– Это я... Сандалий развязался. Ремешок! – виновато бубнит Сфенел.
Шептать он не умеет. Голос такой.
– Да это крысы, господин десятник!
– Крысы? А ну, Ликоний, задница ленивая, проверь!
Попались!
Попались? Ну уж нет!
Из окошка, что на задний двор ведет (узкое, еле пролезли) не свет – полумрак. Луна-Селена вот-вот за холмы нырнет, утро скоро...
...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Крик о помощи будет услышан.Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах..
России нужна иная История. Больше славы, меньше крови, Великое Прошлое должно быть достойно Светлого Грядущего. Это под силу тому, кто стоит над Временем. И горе его врагам. Железной рукой загоним человечество к счастью! Люди же — не творцы своей судьбы, а злые бесхвостые обезьяны. Бурный год 1924-й начинается с торжественных похорон на Главной Площади. Большие Скорпионы гибнут один за другим, освобождая путь для победителя, готового шагнуть из черной тени. Иная история столь же кровава и страшна, как та, что уже свершилась.
Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...
Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары — спецназовцы, ловят убийц Первач — псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках — «алтарках» приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Удивительное соавторство Г.Л.Олди и Андрея Валентинова — и удивительный роман «Нам здесь жить», где играют в пятнашки быль и небыль...
Незабываемый 1920-й… Космическая программа Российской империи воплощается в жизнь, эфирный корабль «Владимир Мономах» стартует на далекую планету. Гром ракетных двигателей на полигоне Челкель изменил судьбу белогвардейского капитана Ростислава Арцеулова и красного командира Степана Косухина. Бывшие враги начали понимать, что есть вещи более важные, чем классовая борьба, и что революционная стихия, захлестнувшая Россию, – вовсе не стихия…Первая трилогия романа-эпопеи, открывшего новый жанр «криптоистории», впервые выходит в авторской редакции.
37-й год, Москва. Тайные и явные правители страны продолжают свой эксперимент. Аресты, «чистки», расправы идут с небывалым прежде размахом. Сотрудников вездесущего НКВД интересует все – и действия таинственнойконтрреволюционной группы «Вандея», и древние заклинания крохотного народа, укрывшегося от репрессий в уральских лесах.Сумеют ли герои романа противостоять силам Зла, чьи замыслы неведомы никому?
Изменить историю, зашедшую к концу 21-го века в смертельный штопор близорукой политики и нехватки ресурсов. Откуда? С 349 года от Р.Х. А именно — требуется "перезапустить" рушащийся социум Римской Империи. Какими силами? Восемь энтузиастов-фанатиков, сотня тонн груза, не считая ядерный реактор, и все знания мира. Что может пойти не так? Вообще-то всё. Начиная со слов "Римской Империи".
Алтайский партизан-анархист Григорий Рогов не погиб 3 июля 1920 года. Его спас телеутский шаман, платой за спасение стало изменение личности Григория. С этого момента он рассудителен, расчётлив и хладнокровен. Под воздействием обстоятельств он начинает борьбу за независимость Южной Сибири и в конце концов достигает цели. Большинство героев существовали в действительности и вели себя соответственно. Все места и природные объекты существуют в реальности.
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Мир на пороховой бочке, и несколько раз за век эта бочка взрывается Апокалипсисом. Из моря выходят чудовища, звезда Полынь опрокидывается в реки, превращая воду в кровь, ангел трубит в трубу над пепелищами. Лишь загадочные Врата сумеют спасти живых, чтобы люди могли после катастрофы отстроить жизнь заново – если, конечно, успеют войти в эти Врата. Мир привык, потому что привыкают ко всему. Лгут депутаты, мудрствуют спецслужбы, защищаются диссертации, рождаются дети. И конечно же, выдаются спецпропуска во Врата.Все как всегда, все как везде; регулярный, обыденный, ужасный Армагеддон, ставший для его обитателей Армагед-домом.
В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь… И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день — если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут…
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?