Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - [107]
Я не спорил – оракулам виднее. Интересно, рыжим ли будет Лаэртов внук? Ой, рыжим!
– Говорят, умный он, Паламед, – продолжал Любимчик, рассеянно поглядывая на суетящихся слуг, грузивших на повозку какие-то неподъемные кули из рогожи. – Предложил, например, серебро с печатью отливать.
– С печатью? – невольно заинтересовался я. – Зачем?
Лаэртид усмехнулся – весьма-а-а снисходительно! И вправду, откуда мне купеческую премудрость ведать?
– Ну, понимаешь, Диомед... Сейчас мы серебро в слитках возим, каждый раз взвешивать приходится, на части рубить. А если сразу отливать – определенного веса? И с печатью царской, чтобы сомнений не было? Здорово, правда? Говорят, в Азии уже кто-то пробовал. А еще Паламед предложил новые значки для письма, вместо сидонских. Чтоб проще запоминались. Серьезные люди его, Паламеда, знают. Под его слово Дом Мурашу сотню талантов отвалит!
– Ну и занимался бы своими значками! – озлился я. – Чего это он про войну распелся? Дом Мурашу серебра отвалил?
Одиссей задумался, качнул головой:
– Мурашу? Это вряд ли, тут иная игра... Ладно, приеду в Трою, разберусь. С Еленой-то несложно будет, а вот все остальное...
Переспрашивать я не стал. Одно ясно – задумал что-то рыжий. И хорошо, если так. Вдруг повезет? Утрем нос пухлому!
– Да что мы все о нем? – махнул лапищей Любимчик. – Ты-то как? Не поговорили даже с этой запаркой! Про жену не спрашиваю...
– И не надо! – подхватил я. – Про нее, богоравную, не стоит!..
– А твоя Амикла? Ты рассказывал...
Он поглядел на меня – и не стал договаривать. Видать, все у меня на лице написано было. Паламедовыми значками.
– Та-а-ак! А ну, выкладывай!
Я оглянулся, поморщился. Ко времени ли? Вот-вот обоз тронется.
– Выкладывай, говорю!
Я и выложил.
Слушал, не перебивая, отвернувшись даже, только головой рыжей качал. Наконец почесал нос, на меня взглянуть изволил:
– Дурак ты!
Отворил я рот на ширину горита[33], набрал в грудь воздуха. Поразмышлял. Потом еще поразмышлял – уже основательнее. И рот сам собою затворился.
Дурак и есть!
– Беги к ней, на колени падай, на брюхе ползай, умоляй! Думаешь, если ты ванакт...
Ох, и плохо мне стало!
– Да ничего я не думаю, Одиссей! Ничего я не думаю!..
– А зря! – отрезал он. – Это и царю царей иногда полезно. Любил, разлюбил!.. Любовь – это тебе не война, не копьем с перепою куда попало тыкать! Думаешь, любовь – она, как добыча достается? Отбил, притащил – и счастлив всю жизнь? Да тут не слов, не крови даже – души жалеть нельзя! Знаешь, проба в таких делах есть, вроде как для серебра...
Я вздрогнул. Серебро... Неверный колдовской свет над лесной поляной...
Что я наделал, Светлая? Что я наделал?
– Ответь – не мне, не вслух, себе ответь: она бы за тебя умерла? А ты за нее?
Мне бы возмутиться, мне бы крик поднять. Мальчишка безбородый меня учит! А ведь учит! Только я не возмущался, я на вопрос отвечал.
Как она сказала? «Любят просто – как и умирают...»
А я даже не окликнул, когда она уходила! Ведь для того и уходила, чтобы позвал!
Ой, дурак!
– Осознал? – вздохнул Любимчик. – Нет, не осознал еще, потом поймешь. Если только не поздно будет... Все, пора, поеду за Еленой! Привет передавать?
Я даже не ответил – только лапищу его, тетивой иссеченную, пожал. Дурная мысль в голове бронзовым гвоздем засела. Все мы толпой, орущим стадом, на Прекрасную накинулись, прокляли ее, богиню нашу, за то, что от мужа ушла. А меня вот Амикла бросила – и правильно бросила меня, дурака!
А может, Менелай ее тоже не окликнул?
Закат над Микенами, закат... Над приземистыми серыми башнями, над дальними, зеленеющими редким лесом холмами, над плоскими черепичными крышами, над белыми куполами гробниц, где вечным сном спят давние владыки Златообильных...
Закат, закат...
Под ногами – глыбы, неровные, вытертые и выбитые за долгие-долгие века. Микенские стены – страшные, неприступные. Поглядишь – и дух захватывает. Кто же этакое наворотить мог?
На стену нас сам Агамемнон привел – похвастаться. Даже не привел – на колеснице привез. Прошла по стене колесница, и камешка не зацепила. Поглядел на нас Атрид, нос к небу задрал. То-то, мол!
Мы и не спорили. Головами покрутили и назад пошли. А я остался – закатом полюбоваться.
Красиво!
Про эти стены (как и про наши, аргосские) мне дядя Эвмел как-то рассказывал. Конечно, не киклопы одноглазые их громоздили. Дурные они, киклопы, камень на камень пристроить не могут. Есть легенда, что это гелиады, дети Солнца, руку приложили – когда над нашей землей правили. Их нет, а стены остались. Читал я на одной табличке, будто в Океане, что все наши Номосы бесконечной рекой обтекает, был когда-то громадный остров. Там и стояла их, гелиадов, столица – пока Поседайон Землевержец трезубцем не ударил. И острова уже нет, и гелиадов. Последние из них, говорят, по дальним лесам живут, одичали, лик зверовидный приняли. А может, и зря болтают!..
...Ну вот, размечтался! Ушло солнце за холмы, а я даже не заметил. До завтра, Гелиос Гиперионид!
Хайре!
– А красиво тут!
Я замер. Застыл. Словно в засаде, когда враг рядом, и уже не спрятаться, даже мертвым не притвориться...
– Стены-то какие! Говорят, гелиады их строили. Слыхал о гелиадах, Диомед?
...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Крик о помощи будет услышан.Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах..
России нужна иная История. Больше славы, меньше крови, Великое Прошлое должно быть достойно Светлого Грядущего. Это под силу тому, кто стоит над Временем. И горе его врагам. Железной рукой загоним человечество к счастью! Люди же — не творцы своей судьбы, а злые бесхвостые обезьяны. Бурный год 1924-й начинается с торжественных похорон на Главной Площади. Большие Скорпионы гибнут один за другим, освобождая путь для победителя, готового шагнуть из черной тени. Иная история столь же кровава и страшна, как та, что уже свершилась.
Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...
Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары — спецназовцы, ловят убийц Первач — псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках — «алтарках» приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Удивительное соавторство Г.Л.Олди и Андрея Валентинова — и удивительный роман «Нам здесь жить», где играют в пятнашки быль и небыль...
Незабываемый 1920-й… Космическая программа Российской империи воплощается в жизнь, эфирный корабль «Владимир Мономах» стартует на далекую планету. Гром ракетных двигателей на полигоне Челкель изменил судьбу белогвардейского капитана Ростислава Арцеулова и красного командира Степана Косухина. Бывшие враги начали понимать, что есть вещи более важные, чем классовая борьба, и что революционная стихия, захлестнувшая Россию, – вовсе не стихия…Первая трилогия романа-эпопеи, открывшего новый жанр «криптоистории», впервые выходит в авторской редакции.
37-й год, Москва. Тайные и явные правители страны продолжают свой эксперимент. Аресты, «чистки», расправы идут с небывалым прежде размахом. Сотрудников вездесущего НКВД интересует все – и действия таинственнойконтрреволюционной группы «Вандея», и древние заклинания крохотного народа, укрывшегося от репрессий в уральских лесах.Сумеют ли герои романа противостоять силам Зла, чьи замыслы неведомы никому?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Служба контроля параллельных вселенных — тайная организация, контролирующая перемещения между вселенными, которая также ведёт торговые отношения с другими мирами и охраняет границы своего. Матвей Фёдоров — молодой оперативник, заступает на службу по стопам своего отца — легендарного Евгения Фёдорова. Ему предстоит отправиться в множество параллельных миров, выполнять сложные задания, а также оказываться перед выбором, от которого будет зависеть судьба не только Матвея, но и окружающих его людей.
На страницах сборника вам могут встретиться забавные инопланетяне, делящие власть времена года, предатель, обреченный на многовековые муки, и умирающий Рихард Вагнер. Здесь раскрывается загадка исполняющего желания дольмена и тайна распада ордена тамплиеров, искусственный разум пытается постичь смысл человеческой речи, а ундина находит именно свою мелодию для песни…
"Я Ельцин панимашь. Президент всея России. Только вот незадача - ничего не помню о своей жизни до декабря девяносто первого года. Ну с кем не бывает, стукнулся где-то головой, понимашь, амнезия и случилась. Напрягает меня другое - то, что я "помню" наперед, не произошедшие еще события. И события эти, как президенту, мне категорически не нравятся па-ни-машь! А все вокруг торопят и подгоняют, им все нравится. Штаа делать, как быть?" Все герои, встреченные вами в представленном фантастическом романе действуют в параллельном мире, очень и очень похожем на наш, до момента попадания в него главного героя.
- Хорошо, для начала, давай с тобой выясним, какой сейчас год? Сорок первый, - удивленно ответила Татьяна, но потом запнулась, оглянулась по сторонам и с испугом прошептала, - Или ты хочешь сказать, что это... Другое время, - договорил за нее Виктор, - Две тысячи восьмой год. И мы с тобой не в Ленинграде, а в Санкт-Петербурге. И товарищ Сталин давно уже помер, и весь вопрос в том, нарочно ты меня дурачишь, или ты, в самом деле, попала к нам из прошлого?
Мир на пороховой бочке, и несколько раз за век эта бочка взрывается Апокалипсисом. Из моря выходят чудовища, звезда Полынь опрокидывается в реки, превращая воду в кровь, ангел трубит в трубу над пепелищами. Лишь загадочные Врата сумеют спасти живых, чтобы люди могли после катастрофы отстроить жизнь заново – если, конечно, успеют войти в эти Врата. Мир привык, потому что привыкают ко всему. Лгут депутаты, мудрствуют спецслужбы, защищаются диссертации, рождаются дети. И конечно же, выдаются спецпропуска во Врата.Все как всегда, все как везде; регулярный, обыденный, ужасный Армагеддон, ставший для его обитателей Армагед-домом.
В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь… И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день — если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут…
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?