Династия Тюдоров - [12]

Они были счастливы, как никогда! И счастье казалось абсолютно полным, когда через несколько месяцев Екатерина забеременела. Но в январе 1510 года это счастье сменилось скорбью – у нее преждевременно родился мертвый ребенок. Она была раздавлена горем и мучавшим ее стыдом и написала отцу, чтобы он не злился на нее, так как это была воля Господня… Генрих также был убит горем, но не обвинял жену, мало того – он был с ней ласков и мягок.

Это известие тогда держалось в большом секрете – об этом знали, помимо супругов, всего 4 человека. Королева не появлялась при дворе, и вела жизнь затворницы – пока не забеременела опять. К рождеству того же года у нее начались роды. Теперь все ее благополучие зависело от того, сможет ли она обеспечить сына-наследника, и она не могла потерять второго ребенка. Генрих тоже молился, и на этот раз, 1 января, у них родился здоровый ребенок. К огромному облегчению королевы это был мальчик, которого назвали тоже Генрихом. В Тауэре гремели пушечные залпы, на улицах вино лилось рекой – народ праздновал рождение наследника, а радости родителей не было предела. Они были женаты всего полтора года, и у них уже был наследник. В тот момент Генрих пожалуй был влюблен в свою жену, как никогда раньше. Наконец, он оправдал все возложенные на него надежды отца!

К сожалению, их счастье продлилось недолго – меньше чем через 8 недель их драгоценный сын Генрих умер. Но для Генриха это было больше, чем смерть сына – это был удар по его королевскому престижу. И чтобы поднять этот престиж, он начал искать другие пути…

Генрих-воин

Всего через месяц после коронации из Венеции пришла секретная депеша: «Сенат Венеции дает инструкцию своему послу в Англии сыграть на тщеславии Генриха и склонить его к войне с Францией». Дело в том, что между Папой Юлием II и королем Франции Людовиком XII началась война. Людовик уже давно вел захватнические войны на севере Италии, и теперь направил все свои усилия на расширение своего владычества. Папа отлучил его от церкви и сформировал для крестового похода против вероломной Франции священную Лигу из сочувствующих государств. Чтобы заманить в эту лигу Англию, он послал Генриху несколько бочек итальянского вина, золотую розу и сто головок сыра Пармезан. Одновременно в своих письмах перепуганные итальянские сенаторы молили Генриха о помощи, при этом не подозревая, что ломятся в открытую дверь – ведь Франция всегда была заклятым врагом Англии, и Генрих с детства мечтал о военных походах под знаменами святой матери церкви! Теперь пробил его час, и он желал стать тем, кем никогда не был его отец – благородным рыцарем, который добьется неувядаемой славы своими ратными подвигами.

Но венецианский посол, получивший секретную депешу, вскоре понял, что все не так просто. В Англию только что прибыл специальный французский посланник – поблагодарить Генриха за то, что тот в своем письме обещал поддерживать мир между двумя странами. Правда, это оказалось новостью и для самого Генриха, на которую он отреагировал весьма бурно: «Кто написал это письмо? Я прошу мира у короля Франции, который даже глаз на меня поднять не смеет, не то, что воевать против меня?!»

Венецианский посол сделал вывод, что иностранными делами все еще занимается Тайный Совет в лице Ричарда Фокса, епископа Винчестерского, и Уильяма Уоррема, архиепископа Кентерберийского. Они были партией мира и возражали против всякой войны, объясняя это затратами, риском и причинами морального плана, и считая, что последствия войны могут быть оправданы только в крайних обстоятельствах. Однако приближенные Генриха не разделяли таких взглядов. Они уже много лет демонстрировали свои боевые таланты в потешных боях на ристалище, и теперь жаждали настоящей войны.

Сначала Фокс и Уоррем рассчитывали на поддержку Томаса Уолси – «своего» человека среди близкого окружения короля. Они были уверены, что только он сможет усмирить Генриха – ведь тот был не только его духовным наставником, но и близким другом и советником. Но станет ли Уолси это делать? Вначале он и правда действовал в интересах своих духовных покровителей, но, будучи тонким психологом, он быстро понял, что жажда войны у Генриха вызвана не давлением со стороны молодых горячих друзей, а его собственным страстным желанием. И, таким образом, будущее Уолси зависит не от обуздания Генриха, а совсем наоборот – от освобождения его от опеки советников.

И предприимчивый советник быстро нашел способ, как это осуществить. Он посоветовал молодому королю отменить требование трех печатей на королевских указах, мотивируя это тем, что это всего лишь традиция, а не закон. И вот последовал первый удар. Он лично вручил Уильяму Уоррему документ, в котором давалось указание выполнить приказ на основании одной подписи короля, без трех печатей. Архиепископ отказался, на что Уолси спокойно ответил, что такова воля короля. На это возразить было нечего, и все что себе мог позволить Уоррем, это сделать язвительную приписку внизу документа: «Так сказал вышеупомянутый господин Уолси».

С этого момента он становится главным лицом в церкви и государстве. Но этот факт не должен вводить нас в заблуждение относительно его реальной власти. Он возвысился только потому, что предложил Генриху славу и войну, и мог в дальнейшем оставаться на плаву, только выполняя очередные королевские прихоти. А сегодняшней прихотью короля была война с Францией. При поддержке Уолси Генрих быстро получил одобрение Совета, и тут же перевооружил английскую армию. Впервые за последнее столетие, со времен битвы при Азенкуре, Парламент согласился проголосовать за значительные военные налоги, в результате чего английская армия стала самой крупной и организованной в Европе.