Династия Рейкхеллов - [149]

Сэр Алан рассвирепел:

— Кому?

— Джонатану.

— Молю Бога, чтобы у нее хватило ума не отправить его, — сказал он со смешком.

Джессике было не до смеха.

— О, она не отправит его. Я кое-что разнюхала, что простительно матери, когда ребенок даже еще и не подросток, и нашла целую пачку подобных писем. Она начала писать их еще несколько лет назад.

— Я не вижу причин для тревоги. Это всего лишь грезы маленькой девочки.

— Да, конечно, грезы, но не маленькой девочки. Она быстро взрослеет.

Сэр Алан рассмеялся:

— Наша сирена не представляет никакой угрозы Джонатану. У него жена и ребенок.

— Меня волнует не это. Элизабет действует последовательно, слишком последовательно. Насколько я знаю, это романтическое наваждение длится уже четыре года.

— Джонатан на пятнадцать лет старше Элизабет, — сказал сэр Алан. — Я совершенно уверен, что он думает о ней лишь как о маленькой кузине, если вообще думает.

— Мы с тобой знаем это, а она нет. Она усиленно подчеркивает в своем письме, а я признаюсь, что прочитала его полностью, что между ними нет кровного родства.

— Дорогая моя, — сказал сэр Алан, — ты напрасно волнуешься. — Через год-два молодые кавалеры начнут ухаживать за Элизабет, и когда у нее проснется естественный интерес к ним, она забудет об этом наваждении, как ты выражаешься.

— Надеюсь, что ты прав, — сказала Джессика. — Ненормально, когда девочка так всецело предается безумной мечте, да еще столь долго.

* * *

«Летучий дракон» был вычищен и покрашен заново, запасные паруса распакованы, и началась погрузка провианта для обратного пути в Соединенные Штаты. В дни, предшествовавшие отплытию, Джонатан каждое утро приходил на причал из дома Суна. Он сам наблюдал за погрузкой ящиков с зеленым чаем. Этот груз был подготовлен Сун Чжао согласно их предварительной договоренности. Каждый вечер Джонатан возвращался в имение в дальней части Кантона, и каждую ночь он и Лайцзе-лу ухитрялись проводить вместе.

Как-то вечером, сойдя на берег, он увидел направлявшегося к нему Оуэна Брюса. Одна его щека была изуродована лилово-синим шрамом, и он шел, сильно прихрамывая и опираясь на трость с золотым набалдашником. У Джонатана не было никакого желания говорить с ним, но он не хотел, чтобы у шотландца создалось впечатление, что он его боится, поэтому он остановился и подождал его.

Брюс не стал тратить время на любезности:

— Рейкхелл, у нас с тобой есть незаконченное дело.

— Вы ошибаетесь, сэр, — последовал спокойный ответ. — У меня нет с вами никаких дел.

Шотландец пропустил эти слова мимо ушей.

— Я должен быть благодарен тебе за то, что ты спас мне жизнь. Но я не испытываю никакой благодарности. Не было бы никакого пожара, если бы ты самовольно не явился на мой склад.

— Я бы вообще не пошел туда, — сказал Джонатан, — если бы вы не подстроили так, чтобы у меня на корабле нашли опиум. Но этот разговор ни к чему не приведет.

— Ты знаешь, как начинался пожар, из-за которого у меня сгорело целое крыло склада?

— Понятия не имею.

— Ну, так у меня есть подозрения на этот счет, но мы пока оставим их на время. Я вижу, твой корабль готовится к дальнему плаванию и думаю, что ты отправляешься в Америку.

— Ваше предположение верно, сэр. — Джонатан начал обходить его.

— Одну минуту, — Брюс поднял трость, чтобы задержать его. — Рейкхелл, хочу дать тебе напоследок совет. Когда вернешься в Америку, оставайся там. Тебе рискованно возвращаться в Кантон.

Они пристально и враждебно смотрели друг на друга, и Джонатан понимал, что этот человек будет его смертельным врагом всю жизнь.

— Я буду плавать туда, куда сочту нужным, — сказал он, — и можете быть уверены, что я вернусь в Кантон.

Он быстро пошел прочь, не оглядываясь.

Их пути больше не пересеклись.

Последние дни в Срединном царстве пролетели быстро для всей команды клипера. Члены экипажа туго набили кошельки заработанными за год деньгами — а доходы делились между всеми, — и матросы вовсю ударились в покупки для своих родных. Даже Гримшоу купил чайник и набор чашек для сестры, которую он, как утверждал, просто ненавидел.

Эдмунд Баркер купил отрез вышитой ткани для Руфи, а затем расщедрился еще и на пару нефритовых сережек для нее. Чарльз купил подарки родителям и Элизабет, а Лайцзе-лу, по поручению Джонатана, накупила массу вещей для его отца, сестры и ее семьи. Она также подарила ему изящную фарфоровую вазу.

— Это для девушки, с которой ты был помолвлен. Хотя вы и не поженитесь, она поймет, что ты по-прежнему ее друг.

Чарльз провел последнюю ночь на берегу с Элис Вонг. В качестве прощального подарка он преподнес ей ожерелье из искусно сплетенного серебра.

— Когда Чаррз вернутся опять в Кантон, — сказала она ему — Элис иметь ему особый дар. — Она отказалась объяснить свои слова.

Сара Эплгейт ожидала Джонатана, когда он пришел в имение Суна, чтобы провести там последнюю ночь. Она подошла к нему, как только он и его эскорт вошли в ворота.

— Я хочу переговорить с тобой, молодой человек, — сказала она.

Хотя он и возвышался над ней более чем на фут, Джонатан робел в ее присутствии.

— Да, мэм, — покорно произнес он.

Сара провела его в отдаленный уголок сада.

— Вы с Лайцзе-лу, может, и считаете, что я глуха, нема и слепа, но это вовсе не так, — сказала она со свойственной ей резкостью. — Я знаю, что творится у меня под самым носом. — Она громко шмыгнула, как бы доказывая свои слова.