Династия - [49]

Позволить себе вести столь затяжную войну становилось все сложнее, особенно с такими неудачными результатами. Совет решил получить деньги путем повышения налогов. В июне джентри[9], больше всего пострадавшее от введения новых налогов, под предводительством некоего Джека Кейда прошло маршем к Лондону, чтобы выразить протест против несправедливости и самоуправства государственных чинуш на местах.

Бунт довольно легко подавили, но в народе ходило много разговоров, что за этими выступлениями стоял сам герцог Ричард Йорк. Убежденность людей в этом укрепилась после того, как Джек Кейд потребовал восстановить герцога в Совете, место в котором принадлежало Ричарду Йоркскому по праву.

Не успели графства вернуться к спокойной жизни после упомянутых событий, как герцог собственной персоной прибыл из Ирландии, поднял армию и привел ее к Лондону. Лорд Эдмунд Бофор, находившийся в это время со своими солдатами во Франции, был спешно вызван в Англию, чтобы предотвратить новую угрозу королевскому трону. Так двое мужчин, когда-то бывших друзьями, встретились снова, но уже как враги.

Роберт, который останавливался в это время в Лондоне, описывал впоследствии эти события жене. Неожиданно они начали горячо обсуждать, представлял или нет Ричард Плантагенет реальную опасность для установления мира в стране. Оказалось, что они совсем по-разному оценивают события.

— Вы не могли не видеть, что он не хотел зла, — запальчиво утверждала Элеонора. — Первое, что он сделал, — это присягнул на верность королю.

— О, он сделал это для отвода глаз. Он хотел просто утихомирить своих противников и усыпить их бдительность.

— Он сделал это искренне. Вы не знаете его. Он никогда не играл бы своей верностью. Он предан короне. Это наипервейшее правило, которое усваивает любой военный, — то, насколько ты верен своему королю.

— Но тогда зачем он привел с собой армию? — резонно заметил Роберт. — Это не очень-то вяжется с настроением мирного и преданного человека, который просто решил увидеть короля.

— Ему необходима армия, чтобы защититься от своих врагов. Они попытались бы не допустить его к королю и прибегли бы для этого к любым интригам. Особенно это касается королевы. Вспомните только, что произошло с герцогом Хамфри.

— Но вы не совсем справедливы, ведь так и не было доказано, что его убили, — попытался протестовать Роберт. — Может, его смерть была вызвана естественными причинами.

— Как своевременно все приключилось, — хмыкнула Элеонора. — А если бы так же внезапно на пути в Лондон, где-то в Уэльсе, умер герцог Йорк?

— Все равно, ему достаточно было приехать с хорошей охраной. Целая армия… что можно было подумать? Только то, что он хотел свергнуть короля и занять его место.

— Если бы это входило в его планы, он бы так и сделал. Никто не смог бы его остановить. А что он сделал? Он дал присягу на верность монарху.

— А еще он потребовал, чтобы его признали законным претендентом на престол вместо лорда Эдмунда.

— Но это право дано ему по рождению. Он престолонаследник по кровным связям с короной, ведь он потомок второго сына короля Эдуарда, в то время как наш король в родстве лишь с третьим сыном. Значит, теперешний король может считаться узурпатором.

— С каких это пор кровное родство стало определяющим в таких сложных вопросах? — быстро парировал Роберт. — Вы знаете, что нет прописанных правил относительно того, кому принадлежит право престолонаследования. Выигрывает сильнейший, и если король слаб, как это было с нашим предыдущим королем Ричардом…

— И как именно это сейчас можно сказать о нашем короле, — с торжеством в голосе закончила фразу Элеонора.

Роберт уставился на нее, загнанный в угол собственными доводами. Элеонора продолжала:

— Вам понятно, не так ли? При любых обстоятельствах он вполне законно претендует на корону.

— Я на стороне нашего покровителя лорда Эдмунда, что бы вы ни говорили, — твердо заявил Роберт. — Мы обязаны ему всем, что имеем, поэтому мы должны платить ему верностью и преданностью. Для нас он законный престолонаследник, семья которого сильна и влиятельна вот уже пятьдесят лет. Не имеет никакого значения, как они пришли к власти. Лорд Эдмунд, так же как и лорд Ричард, может стать хорошим королем.

— Но его родословная совсем не предполагает таких высоких претензий. Он не может править. Герцог Йоркский — единственный законный претендент на трон.

Спор все продолжался, и они не могли переубедить друг друга, потому что каждый был уверен в собственной правоте. Элеонора настаивала на приоритете родственных связей. Она полагала, что законным наследником можно считать только того, кто докажет свое родство с самим королем. Роберт принимал ситуацию такой, как она уже сложилась, и хотел наделить всеми правами человека, которому он лично был обязан процветанием, их спор, однако, проходил очень мирно, потому что никто не чувствовал какой-то реальной угрозы спокойствию в их доме. Кроме того, они ясно осознавали, что не им предстоит реально влиять на события, касавшиеся особ королевской крови.

В августе того же года они наконец завершили строительство своего дома. Это отняло у Роберта и Элеоноры больше времени, чем ожидалось, потому что они вносили постоянные изменения в планы, желая все новых улучшений. Теперь этот дом был уже почти готов, и он действительно отличался всеми мыслимыми достоинствами. Как удачно выразилась Изабелла: «Даже конюшни, как дворцы». В довершение всего над главным входом дом был облицован белым камнем, на котором они изобразили свои фамильные символы: побег вереска и бегущего белого зайца. Над ними была увековечена дата: 1450, внизу стояли написанные на латыни слова: «Благодарение Богу». Такое оформление главного входа придавало всему строению завершенность и особое изящество.