Династия - [185]

Жарким днем в середине июня Маргарет родила прекрасного крупного мальчика, которого назвали Ричардом. В тот же день, семнадцатого июня, по городу поползли ужасные слухи. Лондон шептался. Сэр Джеймс Тирелл получил личное помилование от нового короля, простившего ему все обиды, так сказать, неосознанно нанесенные во времена старого правителя. Ему предложили получить на одну ночь ключи от Тауэра через голову констебля. Такое было невозможно во времена короля Ричарда.

Блекенбери, погибший в бою при Босворте, ни за что не позволил бы передать свои обязанности кому-то другому, не узнав причины. Но при Генрихе Тидре царил деспотизм, и никто не осмелился перечить ему, так как все боялись возможной мести. Новый констебль Тауэра показал, что будет исправно исполнять роль верного придворного при новом короле.

Семнадцатого числа в город просочились слухи о том, что принц Эдуард и герцог Йорк исчезли. Говорили об этом тихо и неуверенно: с одной стороны, никто не знал, на что решится Тидр в будущем, а с другой — все жалели принцессу и не хотели, чтобы она услышала об этом.

Генри постарался скрыть печальную весть от Маргарет, пока она еще не оправилась после родов. Но когда она все же узнала об этом, то пришла в неописуемое волнение.

— Я хочу домой, мне надо уехать отсюда, — страстно просила она. — Я все время думаю о бедной принцессе. Я не желаю становиться свидетельницей того, как коварством и интригами уничтожат всех остальных. Я хочу в Йоркшир, где чистый воздух, где каждый знает, кому он предан. Там все понимают значение верности.

— Мы немедленно поедем, как только это будет возможно. Тише, моя дорогая. Потерпи, пожалуйста. Через месяц мы уедем. И потом, может, это просто слухи. Ты же знаешь, как слухи иногда возникают из ниоткуда.

Его слова немного утешили Маргарет, но шестого июля то, что казалось неточной вестью, подтвердилось. Сэр Джеймс получил второе прощение от короля и новое назначение. Через два дня Маргарет и Генри забрали детей — месячного Ричарда и годовалого Генри, своих слуг, китайскую собачку Маргарет и отправились в путь. Они хотели покинуть печальный Лондон, где бедняжку принцессу держали в заточении, которое продолжится всю ее жизнь. Они поехали по старой римской дороге, ведущей на северо-восток. Палило жаркое июльское солнце, и их поездка напоминала побег из темницы вперед, к свету.

Пиршество по случаю дня рождения Элеоноры Морланд было устроено с размахом и великолепием, которые трудно было себе представить. На стол подали больше пятидесяти блюд, включая жареного павлина, хвост которого каким-то хитроумным способом поварам удалось раскрыть, так что гости могли созерцать оперение птицы во всей красе. Поражал воображение и пирог, испеченный в форме замка, — даже маленькие флаги развевались на его крошечных смотровых башнях. Конечно, по традиции на стол не подали зайчатины, но вместо этого было приготовлено блюдо исключительно изысканное: сахарный белый заяц сидел на задних лапах и отбивался от нападавшего на него сокола. Это было произведение кулинарного искусства, созданное как комплимент Элеоноре. Она не могла не отметить, как хитро была выбрана тема. Заяц, который отбивается от сокола! Кто заказал это блюдо? Почему? Может, для того, чтобы напомнить Элеоноре, что сокол был символом ее давно умершего возлюбленного, Ричарда Йорка?

Мысли об этом занимали ее на протяжении целого дня. Ее окружала семья. Она видела, как счастливы ее домочадцы и слуги, потому что для них она была сердцем дома, старой гордой королевой, которая правила жестко, но справедливо. В основе всех поступков Элеоноры лежала любовь. Из всех ее детей с ней были только Эдуард и Ричард, потому что Анна не смогла приехать, ссылаясь на возраст (ей было уже больше пятидесяти, у нее у самой было много детей, которых Элеонора не видела, ведь ее дочь уехала после замужества на Юг Англии).

Элеонора сосредоточилась на внуках, которые доставляли ей массу радостей. Вот сидели Нэд и Ребекка, его жена. Она очень изменилась с того времени, как Эдмунд взялся за ее обучение. Ребекка ждала ребенка, хотя Нэд и казался удивленным этим фактом. А вот Сесиль и Томас, Маргарет и ее Генри. Они принадлежали к процветающему классу. Они были богаты и счастливы, и от них зависело благополучие Англии. В детской находились Элиджа и Мика, ее внуки, первому исполнилось пять лет, второму — три года. Мальчики прекрасно успевали под руководством своего нового наставника, и их несчастное младенчество, похоже, было забыто.

Далее за столом сидели ее правнуки: десятилетний Поль, гордость клана Морландов. Теперь он не будет при дворе короля, потому что Ричард погиб, но Элеонора не сомневалась, что найдет знатный дом, в котором Поль проведет несколько лет. Возможно, это будет дом герцога Норфолка, сына Джека Норфолка. Поль рос очень красивым мальчиком, легким и приятным в общении, похожим в этом на своего отца, но несколько серьезнее Нэда. Возможно, Поль чем-то напоминал Тома. Наконец, здесь же находились и дети от Баттсов: Анна, Алиса, Ричард и Генри. У них были прекрасные родители, которые могли позаботиться о старомодном, но от этого более надежном воспитании своих детей. Их кровь вновь соединится с кровью Морландов, чтобы добавить им силы. Анне суждено было выйти замуж за Поля. Теперь Элеонора не сомневалась в этом. Ребекка, возможно, родит еще сыновей и дочерей, и они породнятся с Баттсами. Эта фамилия нравилась Элеоноре, ибо принадлежала сильным и здоровым йоменам.